Власть оружия

  Мажуга, не опуская Йолю на землю, попятился от ямы, на дне которой затаилась неведомая опасность. Она повисла в неудобной позе, но ей было хорошо и спокойно в этих объятиях.

  - Ты ушел, я боялась, что все, того... не вернешься.

  - Вот еще. Прошелся немного, глянул. Вроде, есть зарево неподалеку, что-то светится, похоже на костер.

  - Поставь меня, я и сама могу.

  - Нет уж, - Игнаш перехватил Йолю, развернул лицом к себе, - обними меня, будет удобней.

  Она с удовольствием обвила руками его шею, поелозила по твердой курке, устраиваясь поудобней.

  - Я с мертвого Аршака кохар снял, мне эти твари не так страшны теперь, а вот тебя они чуют. Так что лучше на руках, - объяснил Мажуга.

  - Что такое кохар?

  - Ну, мешочек такой, видела, небось, здесь все их на шее носят, узор указывает, из какого племени человек. Но главное не это. Они в мешочек какую-то дрянь пихают, пахучую такую.

  - Ага, видела.

  - Пустыней пахнуть из-за этого начинают, на них твари не нападают.

  - Все твари?

  - Вряд ли, чтобы все, но все же так безопасней. Все, пришли, лезь в сендер.

  Йоле ужасно не хотелось размыкать объятия и выпускать Мажугу. Он понял это иначе - решил, что боится.

  - Ну, что ты, все уже хорошо, лезь, давай. Что такое?

  - Так бы всю жизнь, - буркнула Йоля, неохотно выпуская его шею.

  - Чего - всю жизнь? На мне бы ездила?

  - Обнимала бы, дурак.

  - А... - Мажуга обошел сендер, уселся за руль и потянул из кармана кисет. - И впрямь дурак. Йоля, не нужно тебе со мной. Вот закончится все, и... даже не знаю, куда б тебя пристроить. Придумаю что-нибудь, дай только выбраться отсюда. Дурак я и есть, потащил с собой в пустыню, думал, под охраной карателей, думал, спокойно будет, увидишь жизнь, поглядишь, как Пустошь устроена, а потом... потом и сама сможешь.

  Игнаш щелкнул зажигалкой, и чернота вокруг Йоли разорвалась, возник крошечный огонек, живой и теплый.

  - Не прогоняй меня, а? - Йоля потянулась к Мажуге, он мягко отстранил ее руки.

  - Да я ж не прогоняю, я хочу, чтоб ты жива была. А со мной рядом теперь очень опасно.

  - Это потому что ты женатый? - Йоля едва не плакала. Эх, не так все выходит, совсем не так... Неправильно все как-то!

  - Женат? Ты чего?

  - Ну, Ористида твоя, дочка у вас... Луша...

  Мажуга помолчал, сосредоточенно выпуская клубы дыма. В отсветах сигаретного огонька, Йоля видела, как он хмурится.

  - Нет, - заговорил Игнаш. - Не женат я. Ладно, слушай. Был я в Харькове сыскарем. Если кому чего надо найти, пропажу, там, или обокрали, или еще какое дело, всегда люди ко мне шли. Ржавый, такое прозвище было, весь Харьков нас знал. Меня и напарника моего, Тимохой его звали.

  - Тимоня? - Йоля сразу вспомнила, как Игнаш вздрогнул, когда усатый распорядитель Арены назвал имя волка.

  - Тимоня... я его так называл, для других он Тимоха был. Я в самом деле дурак был, много глупостей успел наделать, а Тимоня мой - правильный такой. Я хотел, чтобы весело, а он - по правилам, да по правилам. По правилам хотел жизнь прожить. Ну, да ты видала, каково это, когда тебе твердят о правилах.

  Мажуга слегка улыбнулся и покачал головой.

  - Вот и я с ним вечно спорил. Он весь такой правильный из себя, ферму купил, женился, но со мной продолжал в Харькове работать по сыскной части. Мне же на правила тогда плевать было, только веселье подавай, однако работали мы с ним славно, с полуслова друг друга понимали, спину прикрыть, деньги доверить - это у нас промежду собой без вопросов. Из-за меня, дурака, и пропал Тимоня. Я правило его нарушил, полез, куда нельзя было. Сам полез, без него, хоть на это ума хватило, его не впутывать... Ладно бы меня при этом грохнули, оно бы и честно... Башку едва не разбили, вон, шрам по сю пору остался.

  - Это там, где волосы седые у тебя?

  - Точно. Тимоня меня разыскал, отбил у них. Я тогда уже скорей мертвый был, чем живой. Он привез к себе, там жена, дочка у него, прислуга... Я, когда в себя пришел, просил: отвези меня... ну, хоть куда отвези, не надо, чтобы на твоей ферме. Понимаешь? Не послушался, сказал: никуда не денешься, пока я тебя на ноги не поставлю. Выходил, вот. Стою на ногах. А его ферму сожгли, и Тимоню, и жену, и батраков его - всех перебили. Из-за меня. Дочку, Лушеньку, из огня Ористида вынесла, она у Тимони служанкой была, тоже в ту ночь всех потеряла. Теперь я ферму завел, хозяйство, Луша при мне да Ористида. И все у меня теперь по правилам. Вместо Тимони.

  Мажуга привычным движением вдавил окурок в дверцу сендера и задумался.

  - Ой... - Йоля почувствовала, как волна жара заливает щеки, и хорошо, что в темноте не видно. Какая ж она дура, в самом деле... - Я прощения попрошу, когда вернемся. У Луши попрошу, да и у Ористиды тоже.

  - М-да. Хорошо бы вернуться.

  Йоля отыскала в темноте его ладонь и сжала пальцами. Хотелось плакать. От счастья. Раз так... раз уж вот так вот все... значит, она может остаться с Игнашом, нет у него жены, нет семьи. А теперь все будет хорошо. И никто не сможет им помешать - ни дикари, ни оружейники, ни бандиты, убившие Графа, ни вся пустыня и даже вся Пустошь помешать не сможет. Теперь все будет хорошо.