Власть оружия

  - Игнаш!.. Ты это... эх, да что ж это такое... - он тоже не находил слов. Да и что можно тут сказать!

  Толстяк топтался перед сгоревшим домом, разводил руками, вздыхал... Из-за стены показался Игнаш. В руках держал обгорелый обруч, с которого осыпались черные, насквозь прогоревшие лохмотья. Повертел, уронил. Руки его безвольно повисли, будто неживые

  - Может, кто еще жив остался? - неуверенно заговорил Самоха. - Может, спаслись? Сбежали? Может, просто пожар такой вышел, ну и...

  - Горело со всех концов. Подожгли. Гляди под ноги. Видишь, дверь? А эту балку видишь? Подперли дверь снаружи, - Мажуга говорил монотонно, ровно, глухо. Йоле сделалось страшно - будто мертвец бормочет из-под земли.

  - Ну и все же... Я ж тебя знаю, из твоего логова всегда несколько выходов. Может...

  - Нет, там то же самое.

  - Ну и все же, дождемся утра, по соседям поедешь, спросишь. Может, где... кто...

  Игнаш не отвечал, выпустил обруч, стал что-то подсчитывать, загибая пальцы.

  - Ржавый, ты это... - снова заговорил оружейник.

  - Два дня назад, - твердо сказал Игнаш. - Макар в карауле стоял, его черед. Он и Ринатка. Ну, Ринатка ладно... а вот у Макара любовь была с бабой, которая у Кириана батрачит. Он к концу сезона собирался жениться и бабу свою ко мне в дом пристроить, все знали.

  Это был прежний Ржавый, он высчитывал варианты, четко прикидывал возможные объяснения. И, похоже, уже вынес приговор. Но вот глаза его... Йоля боялась заглядывать в них. Глаза у Мажухи были мертвыми.

  - Самоха, мне грузовик нужен, ступай к Харькову. Пешком сперва, ну а там как-то устроишься.

  - Ну, нет, я с тобой.

  - Нет.

  - Ты что? - толстяк набычился и стал подступать к Ржавому, сжимая кулаки. - Ты кем меня посчитал, а? Ты меня из пасти людоедской вырвал с боем, а теперь я, думаешь - того? Сбегу, что ли? А вот я щас тебе...

  Йоля тихонько выбралась из кабины и подошла к мужчинам.

  - Остынь, толстяк, - вяло махнул рукой Игнаш. - Я тебя спасал, потому что иначе кто б меня от Астаха прикрыл? Только и всего. Так что ничего ты мне не должен, да и незачем тебе тут...

  - Как это нечего! И не бреши, что из-за Астаха, я все равно не поверю!

  - Я, Самоха, думаю, что след меня как раз к Астаху и приведет. Точно чую, его работа, кому еще моя ферма мешала? Пойдешь против Асташки? А ведь он трубы у вас заказывает, а, пушкарь?

  - Ладно, там посмотрим, - буркнул Самоха. - Лучше подумай, куда девчонку пристроить, пока вот это все?

  - В кабину, куда ж еще, - объявила Йоля. - А ты, дядька Самоха, в кузов.

  Мажуга оглядел обоих, помолчал, кивнул... потом, не говоря ни слова, твердо зашагал к самоходу.

  Ферма Кириана тоже лежала на трассе будущего газопровода, но хозяин, человек робкий, без разговоров отдал участок Астаху, даже символической платы не стребовал. Да и вообще, был он безответный, небогатый, незаметный. Поговаривали, что батраки им помыкают, творят, что захотят, а он и не перечит. Пока ехали к его ферме, Мажуга прикидывал: нет, сам Кириан ни при чем. Но уж тут ему просто не повезло, а верней: должен был за своими батраками лучше глядеть.

  Самоход, украшенный стальными клыками, вломился в ворота, с грохотом высадил их и остановился посреди двора. Свет фар ударил в двери хозяйского дома.

  - Кириан, выходи! - заорал Ржавый, заглушив двигатель. - Разговор к тебе имеется!

  В доме взвизгнула женщина и тут же смолкла, будто ей рот зажали. Окошко второго этажа неярко осветилось изнутри, потом свет померк. Игнаш выскочил из кабины и укрылся в тень. Самоха встал у кузове, водя карабином вдоль темных окон.

  Скрипнула дверь, показалась жена Кириана в длинной ночной рубахе. Выглянула и замерла, заслоняясь ладонью от света фар.

  - Ты, что ли, Игнаш?

  - Где муж? Пусть выйдет, не трону. Мне поговорить только.

  Женщина отступила внутрь, там завозились, заспорили вполголоса.

  - Я ни при чем здесь, Игнаш! - выкрикнул Кириан. - Бандиты на твою ферму напали, ночью! И боя не было, стрельбы никакой не слыхали! Когда занялось все, тогда только и заметили, да уж поздно оказалось.

  - Кириан, выходи. Сказал же, не трону.

  - Нет, Игнаш, не выйду, я боюсь.

  - Ты злой сейчас, - подхватила Кирианова жена, - утром заходь, потолкуешь с Кирютой спокойно.

  - А ну выходите все, - голос Ржавого стал жестким, - все, кто в доме есть - пошли наружу. Я вправду теперь злой. Сожгу, как моих сожгли, если не выйдете. Чтоб мне в некроз провалиться, вот подопру двери и оболью бензином. Ну?

  Фермерша за дверью стала всхлипывать, к плачу присоединились еще несколько женских голосов.

  - Кирюта! Макар у тебя? Пусть первым выходит!

  Бухнул карабин. В темноте раздались стоны.

  - Готов! - заорал из кузова Самоха. - Сбежал в окошко, да к забору наладился! Вон там, справа! С простреленной ногой не побегает.

  - Вон твой Макар, забирай его! - прорыдала жена Кирюты.

  Вскрикнула другая женщина, заходясь плачем.