Власть полынная

— Я, сыне, о чём ещё думал. Заручились мы на сегодня помощью Менгли-Гирея, а у нас кроме татар крымских ещё есть добрый союзник Стефан, господарь великой Молдавии. Жена его Евдокия, киевская княгиня, в родстве с нами, Рюриковичами. Европа знать должна, Стефан друг нашему другу, а недругу — недруг… Великая Молдова что нож булатный в подбрюшье Литвы и Польши. Тронь нас Казимир — и Стефан ударит ответно…

Иван Третий долго и испытующе смотрел на сына.

— А что, Иван, приглядываюсь я к тебе, годы твои позволяют мне говорить с тобой. Друг твой Санька семьёй обзавёлся, не пора ли и тебе о том поразмыслить? Ведь плодоносящее дерево в сухости расти не может.

Князь Иван Молодой внимательно смотрел на отца, а Иван Третий ждал, что скажет сын.

— Не думал я о том, отец, да и невесты, кажется, нет такой.

— Отчего же? Мы вот о господаре великой Молдавии речь вели. А у Стефана дочь Елена. Чем не невеста, Иван? Красива и богата. И рода Елена знатного. Суди сам. Её дед Александр заслужил от Константинопольского императора Иоанна Палеолога титул самодержца и корону. А Стефан — сын Александра… Поразмысли, Иван, не заслать ли нам сватов к Елене? Да и Стефан такому родству рад будет.

День воскресный. Отслужив обедню, митрополит Геронтий вышел на паперть собора. Нищие и юродивые подлезли под благословение. Осенил одним крестом всех и, постукивая посохом по булыжникам, направился в княжеские хоромы. По пути останавливался, смотрел на зелёные кустарники, трогал листья, качал головой, причмокивал от удовольствия, и на его высохшем лице была печать благодушия и умиротворения.

У высокого княжеского крыльца два караульных воина осторожно взяли митрополита под руки, помогли подняться по крутым ступеням. А когда Геронтий скрылся в хоромах, один из воинов сказал товарищу:

— Велик сан митрополичий, ан не хотел бы я иметь его.

Второй возразил:

— Отчего? Почёт какой!

— Чести много, да ни семьи, ни детей.

— Этакому старцу к чему жена?

— Не всегда он древним был. Верно, и молодость знал…

Иван Молодой встретил митрополита у дверей своей палаты и провёл его к креслу.

Геронтий сидел молча, ждал и князь, о чём митрополит разговор поведёт. Но вот Геронтий бороду седую пригладил, из-под кустистых бровей поглядел на князя.

— Ведомо мне, сыне, государь вознамерился посольство в Молдову слать и оттуда невесту тебе привезти. Добрая задумка. Земля там православная и люд в вере Христовой живёт. Пусть же твоя возлюбленная женой будет доброй, о том церковь наша станет Господа молить. И Господь не оставит нас без своей милости.

Геронтий перекрестился.

— Владыка, уповаю на волю Божью.

— Воистину так. — Митрополит поднялся. — Молись, сыне, и Всевышний услышит молитвы твои.

— Спасибо, отче, за память, за то, что навестил меня, за поддержку душевную.

Геронтий ответил:

— Ты сын мой возлюбленный, к тебе моё благоволение! Помни слова Господни, князь Иван. Господу Богу своему поклоняйся и ему одному служи…

Ушёл владыка, а Иван Молодой ещё долго думал, что означал приход Геронтия.

Глава 15

Из Москвы на Новосиль и Курск, порубежными землями, от села к селу, от городка к городку медленно двигался посольский поезд.

Вековой лес давно остался позади, уступив место мелколесью. Всё чаще и чаще попадались дороги, изрезанные оврагами и перелесками, пока наконец поезд выбрался в запорожскую степь.

Впереди предстояли посольству переправы через Днестр и Буг.

Знатное посольство нарядили великие князья московские к королю великой Молдовы Стефану Третьему за невестой для молодого великого князя Ивана.

Править посольство было поручено князю Холмскому да боярам Берсеню и Ардову и ещё дьяку Фёдору Топоркову, а с ними в охране Санька с полусотней оружных дворян.

Холмский с боярами в колымагах едут, а Санька с дворянами конно, весь путь начеку: ну как наскочат татары или казаки разгульные!

Скрипит обоз посольский, угрюмы возчики, глухими дорогами пробирается поезд.

Молдова для Саньки край неведомый, где-то там, на юго-западе Причерноморья, земля со многими реками и горами с чудными названиями: Трансильвания, Бессарабия… Где живёт народ гордый, от нашествия турок отбивается и ляхам да мадьярам не покоряется…

Казачьими краями проезжали, Санька поучал дворян держать ухо востро: казаки народ разбойный, зазеваешься — выскочат из какой-нибудь низины или травами высокими подберутся, и тогда прощай поклажа, какую от великого князя господарю в подарок везут.

Санька хорошо знает великих князей московских, и Ивана Третьего, и Ивана Молодого, а какой из себя Стефан? Он чудится ему этаким сказочным богатырём, под его ногами земля гудит и горы дрожат. Взглядом своим он врагов жжёт. Эвон как дьяк Фёдор Топорков о его удали пел:

Через Днестр переходил я,

Мост широкий проложил я,

Чтоб вернуть в свой край родной

Из неволи тяжкой, злой,

На каруцах, на моканских,

Всех невольниц молдаванских,

Молодых наложниц ханских.