Власть режима и чиновничество

Поскольку основные клики правящего класса вследствие кризиса объединявшей их идеологии теряют собственную идеологическую, а с ней и политическую монополию в политике, распадаются на деидеологизированные кланы и, осознавая свою углубляющуюся политическую рыхлость и слабость, теряют политическую инициативу. Постольку политическая инициатива переходит к их главным противникам, опирающимся на антагонистически враждебные диктатуре коммерческого интереса идеологии. С одной стороны, к тем, кто провозглашает идеологию обоснования реакционного реванша, требующего восстановления прежнего государства, каким оно было до буржуазной революции. А с другой стороны, к тем, кто разрабатывает прогрессивную идеологию революционного становления национального государства государствообразующего этноса, идеологию перерастания буржуазной революции в социальную национальную революцию. Не доверяя силовым учреждениям и чиновничеству, основные клики правящего класса вынуждены оказываются ради сохранения собственности и классового господства уступать служащим силовых учреждений и чиновничеству первые роли в конституционных политических ветвях власти. Говоря иначе, они вынуждены передавать им широкие полномочия по своей защите. И даже идти на то, чтобы режим становился всё откровеннее вне политическим и внеконституционным чиновно-полицейским произволом, направленным в том числе и к ограничению интересов правящего класса, к установлению контроля над его поведением, контроля над его стремлениями рассматривать свой капитал в качестве космополитического и выводить этот капитал из-под налогов, питающих чиновно-полицейские учреждения власти.

3. Политический национализм – единственная сила, заинтересованная в политическом содержании власти

Летом 1917 года, делая политический анализ происходящих тогда в России событий, В.Ленин подчёркивал, что в обстановке революционных преобразований форм собственности и власти, нельзя останавливаться на полпути в политических целях и лозунгах.

Когда осуществляющие власть силы, получив от революции, что они хотели, останавливаются и предпринимают попытки удержать достигнутое вопреки разбуженной самодеятельности масс, политическая обстановка не может быть устойчивой. Должны либо выявиться новые прогрессивно революционные политические интересы, которые прорвутся к власти и двинут ход революции дальше, либо неизбежно начнётся откат назад, к подавлению достижений революции. А поскольку революция явилась следствием всеохватного кризиса прежнего государства, прежних форм отношений собственности и власти, контрреволюционный откат в политике происходит через уступки таким формам отношений собственности и власти. То есть, контрреволюционный откат в политике происходит через подавление наиболее прогрессивных политических организаций, ограничение конституционно-демократических способов борьбы за власть и самодеятельности масс посредством укрепления полицейского произвола, посредством ужесточения политической цензуры, посредством систематического обмана масс, – что, в конечном итоге, возвращает страну к прежним кризисным проблемам в гораздо более острых их проявлениях. Это сопровождается деградацией идеологического и политического авторитета осуществляющей контрреволюцию власти, непрерывным размыванием политической среды её поддержки.

Политическая действительность в Югославии, где буржуазно-демократическая революция началась на десятилетие раньше, чем в России, блестяще подтверждает такой вывод. А теперь он доказывается происходящим в самой России, где из-за полной неспособности господствующего класса выразителей коммерческого интереса решать обостряющиеся проблемы спасения от упадка промышленного производства, которым добывает средства к существованию большинство городского населения страны, укрепляются позиции прокоммунистических, партийно-номенклатурных, социал-феодальных – то есть контрреволюционных по своим интересам сил.