Власть Талисмана

Пережив столетия гонений после победы догматического христианства в Римской империи, гностицизм претерпел возрождение в XII веке, когда нашел поддержку среди баронов полунезависимой Окситании. Как мы видели, кровавый конец этого возрождения наступил вместе с альбигойскими крестовыми походами в XIII веке, хотя гностическая религия, несомненно, еще существовала на Балканах, пока не была окончательно уничтожена мусульманами в XV веке.

Тем временем герметизм — который можно назвать языческим близнецом гностицизма — в течение тысячи лет пребывал в забвении на Западе, но неожиданно вернулся к жизни в XV веке, когда герметические тексты были обнаружены и вывезены во Флоренцию. Там он испытал поразительный и загадочный период папского благоволения в XVI веке, описанный в главе 8, но в конце концов Ватикан распознал в нем смертельную ересь, которая, если дать ей волю, может поставить католицизм на колени. Возобновление интереса инквизиции к этому предмету, послужившее ясным сигналом о ее намерениях для всех, кто стремился к «всеобщей мировой реформе», ознаменовался пытками и 27-летним заключением Томмазо Кампанеллы, а также истязаниями, заключением и сожжением на костре Джордано Бруно — возможно, величайшего мага-герметиста из всех.[1022]

В XIII веке катары боролись за общее дело вместе с вальденсами, а для визионеров из числа герметистов и розенкрейцеров, блуждавших по европейским странам в XV–XVII веках, было естественно искать причины для объединения с протестантами того времени. Принцип «враг моего врага — мой друг» по-прежнему действовал. Катары нуждались в светской политической поддержке, чтобы стать силой, с которой следует считаться; точно так же герметисты и розенкрейцеры в XV–XVII веках нуждались в светской политической поддержке для осуществления своих грандиозных планов. Лишь в исключительных случаях — например, когда пожилой Кампанелла был принят при дворе Людовика XIII — они получали такую поддержку от католических правителей, но в целом они неизбежно оказывались в зонах протестантского влияния и в больших количествах собирались при дворах монархов протестантского вероисповедания, таких, как Фридрих V.

Джордано Бруно, к примеру, был откровенен со своими богатыми и влиятельными протестантскими покровителями: он не считал себя протестантом и не собирался им становиться, он лишь искал у них защиту и хотел спокойно продолжать свои исследования.[1023] Но мы можем с уверенностью предположить, что другие свободные мыслители герметического толка предпочитали держаться в тени и по возможности ничем не отличаться от протестантов, принимавших их у себя. Это были жестокие и очень неспокойные времена, и после чудовищного истребления катаров здравый смысл подсказывал большинству еретиков, что нужно научиться быть «невидимыми», будь то среди протестантов или католиков.

Не любопытно ли, что именно о такой «невидимости» много говорится в манифесте розенкрейцеров? Читатель должен помнить, что там есть упоминание о «магическом языке и письме», изобретенном первыми членами братства, возможно, для тайного общения между собой. Кроме того, члены братства были рассеяны по миру и специально не носили никакой отличительной одежды, а следовали обычаям той страны, в которой находились.[1024] Иными словами, они смешивались с обществом. Возможно, точно так же поступил Иоганн Валентин Андреа, преследовавший свои розенкрейцерские и герметические интересы, приняв облик прямодушного лютеранского пастора.

В манифесте розенкрейцеров говорится о существовании Невидимой Коллегии, ведущей закулисную деятельность через существующие учреждения и организации и остающейся в тени до тех пор, пока не придет время открыться миру. Розенкрейцеры стремились к великой реформации в религиозной и общественной сфере, и, хотя слово «реформация» само по себе, вероятно, было выбрано из-за политической корректности и приемлемости в протестантских кругах, мы вполне уверены, что в него был вложен совершенно иной смысл. Не вызывает сомнения, что под покровом протестантских религиозных организаций и властных структур в начале XVII века существовали люди, чьи убеждения были гораздо ближе к «еретическим» идеям Джордано Бруно о герметической реформации в Европе, — люди, со всей серьезностью относившиеся к призыву Томмазо Кампанеллы о строительстве Города Солнца.

Взоры обращаются к Англии и Новому Свету

В предыдущей главе мы рассказали о том, что 8 ноября 1620 года католическая армия императора Фердинанда II нанесла сокрушительное поражение протестантским войскам Фридриха V, курфюрста Пфальцского. Жителей Богемии насильно обратили в католицизм, и четверть миллиона протестантов бежали за рубеж, оставив все свое имущество на родине.