Власть Талисмана

Оставался еще один видный perfectus, до которого не дотянулась рука инквизиции, некий Биллем Белибаст. Покинув негостеприимные пределы Окситании, он нашел убежище в небольшой катарской общине на границе Испании. Там его нашел тайный агент инквизиции, который втерся к нему в доверие и в конце концов убедил его нанести короткий визит в Окситанию. Весной 1321 года он был схвачен, закован в кандалы, осужден и приговорен к смерти. Осенью 1321 года его сожгли на костре.[637]

Он был последним примерно из 5000 «совершенных» катаров, которых официально сожгли заживо во имя христианского бога за 112 лет после начала альбигойских крестовых походов в 1209 году.[638] Он также был последним катаром, чье имя сохранилось в исторических хрониках.

Тихая естественная смерть?

Возможно, ересь сохранялась еще в течение нескольких лет в каких-нибудь отдаленных уголках Окситании, пока ее не искоренили инквизиторы, слишком незначительные для упоминания в официальных хрониках, но падение Монсегюра в 1244 году, новый период гонений и казнь Отье и Белибаста в 1310 и 1321 годах действительно были концом для катарской веры.

Множество катаров бежало из Окситании. Некоторые скрывались в близлежащих регионах Испании, где следовало бы остаться Белибасту, другие находили убежище ближе к дому, среди своих единоверцев в Северной Италии, но инквизиторы не дремали и там. В ноябре 1276 года все члены катарской общины в Сермионе были арестованы, а в феврале 1278-го около 200 катаров были схвачены и сожжены в Вероне — в штаб-квартире Тулузского епископата катарской церкви в изгнании.[639]

В. долгосрочной перспективе единственным надежным убежищем казалась древняя Византийская империя, где богомилы, имевшие тесные духовные связи с катарами, сохраняли сравнительно прочные позиции почти до конца XIV века. В 1325 году, через четыре года после казни Белибаста, папа Иоанн XXI жаловался правителю Боснии на еретиков, которые бегут в его страну и находят там убежище.[640]

Хотя территория Византийской империи, строго говоря, находилась под юрисдикцией Константинопольского патриархата, а не папы римского, папский престол постоянно вмешивался в дела этой части света с начала XIII века — примерно с того времени, когда на Западе начались альбигойские крестовые походы.[641] К примеру, папа Григорий IX, создавший инквизицию в 1233 году для истребления катарской ереси, почти одновременно с этим лишил сана католического епископа в Боснии за нерешительные действия против богомилов и заменил его представителем доминиканского ордена. Григорий также объявил крестовый поход против Боснии для искоренения местной ереси. Этот поход, продолжавшийся до 1240 года, добровольно возглавлял герцог Хорватии. «На самом деле, — отмечает Бернард Гамильтон, — это была война Венгрии против Боснии, получившая статус крестового похода».[642] В другой раз, в 1238 году, папа призвал своего союзника, венгерского короля Белу IV, устроить крестовый поход против Болгарии, однако это мероприятие было остановлено монгольским вторжением в Венгрию в 1241–1242 годах.[643]

В XIV веке турки-оттоманы пришли в движение и организовали ряд военных кампаний, включив в состав своего мусульманского государства многие регионы бывшей Византийской империи. Они завоевали Болгарию в 1393 году, и с тех пор на этой земле больше никогда не слышали о богомилах; последняя сохранившаяся запись о богомильстве в Болгарии датируется не позднее чем 1370 годом.[644] В Боснии эта ересь просуществовала еще некоторое время, но была уничтожена после вторжения султана Мехмеда II по прозвищу «Завоеватель» в 1463 году.[645] К концу XV века население Боснии почти полностью было мусульманским.[646] «После затраты больших усилий на опровержение ереси и, самое главное, на полицейскую работу, — говорит Малькольм Ламбер, — катары в конце концов были побеждены западной церковью. С другой стороны, византийское богомильство умерло тихой естественной смертью…»[647]

Хотя инквизиция так и не добралась до Болгарии и Боснии, ее жестокий успех в Окситании и свидетельства катарских беженцев, рассказывавших об ужасах, творящихся на Западе, должны были оказать деморализующее воздействие на богомильскую церковь. Возможно, это объясняет утрату внутренней энергии, которая становится очевидной в богомильстве с начала XIV века; эта еретическая церковь, все еще процветавшая на Востоке, как будто отказалась от всяких претензий на свою всемирную миссию. Мусульмане способствовали ее окончательному краху, но даже без их участия католическая и православная церкви к тому времени проявляли такую бдительность по отношению к ереси, что у богомилов не было второго шанса распространить свое вероучение в христианском мире.