Власть в тротиловом эквиваленте: Наследие царя Бориса

Выпрашивать у кого? Ельцин, оправдываясь, словно забыл, что он сам «протолкнул» на съезде постановление, по которому Совет Министров РСФСР выводился из подчинения Союзного правительства, МВД республики переподчинялся Совету Министров РСФСР, учреждались российские банковская и таможенная системы, а новому правительству поручалось заключить прямые договоры с союзными республиками и иностранными государствами.

Постановление имело силу закона. Это был официально оформленный уход России из семьи СССР, уход со всеми пожитками. И реакция кремлевской власти на него — гробовое молчание. Создавалось впечатление, что там заранее знали о готовящемся сюрпризе Советскому Союзу.

Я сказал Ельцину: поскольку дело с Бочаровым не выгорело, то и мне не стоит входить в правительство и создавать там министерство печати. Силаев совсем другой премьер.

— А какая вам разница, кого назначили премьером? — удивился Борис Николаевич. — Премьер сам по себе, он отвечает за экономику, а вы сами по себе — у вас идеология. Идите, как договорились, в министры, будете чаще иметь дело со мной и Верховным Советом. Я Силаеву подскажу, чтобы он помогал нам активнее.

Разница, конечно, большая: или работать с демократом-единомышленником или с заскорузлым бюрократом, засланным в российскую власть одной из кремлевских группировок. Но прав Ельцин: нам с премьером не детей крестить. У меня своя программа действий, с которой я шел в народные депутаты СССР, ее и надо выполнить в любых обстоятельствах. Тем более, что мои планы совпадали с позицией членов Верховного Совета РСФСР.

4

За несколько дней до этого разговора, когда еще продолжалась работа съезда, мы собрались в кабинете Бориса Николаевича — он, Белла Алексеевна Куркова и я. Обсуждали, как создать в России свои телерадиокомпанию и информационное агентство. Республика тогда этого ничего не имела.

Народный депутат Куркова — основательница и главный редактор популярнейшей передачи из Ленинграда «Пятое колесо», была хорошим профессионалом. Ельцин любил эту передачу, а Беллу Алексеевну обожал за смелость и бескорыстие. И она в нем души не чаяла. Между ними были доверительные отношения. (Правда, через два года на одном из представительных совещаний Куркова, разобравшись, назовет Бориса Николаевича с трибуны попом Гапоном. Я сидел в президиуме рядом с Ельциным — он был с бодуна, нервно катал рукой по столу карандаши и мычал: «Разлюбила! Разлюбила!» Хотел подняться и уйти, но я придержал его за руку).

Зная телевизионную кухню, Куркова предложила забрать у Кремля Второй резервный телеканал и АПН, где имелось много современного телеоборудования. Тогда можно создать Всероссийскую государственную телерадиокомпанию (ВГТРК). Но как заставить кремлевскую власть пойти на такой шаг? Решением съезда народных депутатов РСФСР! Он теперь полный хозяин на территории России. Завтра же Белла Алексеевна должна выступить с этой идеей на съезде, а Ельцин убедит депутатов проголосовать. (За вечер мы набросали с Курковой и речь и проект постановления съезда).

— Я нажму кнопку в зале, — заволновалась смелый автор «Пятого колеса», — и окажусь в очереди на выступление какой-нибудь пятидесятой. Не дадут мне слова.

— Вы только нажмите, — успокоил ее Борис Николаевич, — а дальше мое дело. Первой выходить на трибуну не стоит, пойдете второй. Но вы должны и возглавить эту телекомпанию.

— Нет-нет, — запротестовала Куркова. И передразнила Сталина из известного фильма. — Я Питер на Москву нэ меняю!

На съезде все было разыграно, как по нотам. Депутаты выслушали Беллу Алексеевну и почти единогласно проголосовали за ее предложения: монополия кремлевских чиновников на первом канале и на всю информацию надоела людям до чертиков. Верховному Совету поручалось стать учредителем ВГТРК.

А реализовывать постановление съезда предстояло только что созданному Мининформпечати, то есть мне, поскольку я был там пока в единственном числе. Меня утвердили министром в июле 90-го, я тут же сел составлять штатное расписание. И одновременно уламывал цэковские типографии: надо было срочно начать выпуск новых изданий, придумать им названия — так появились «Российская газета» и «Российские вести». А не было ни полиграфической базы, ни помещений — все принадлежало Управделами ЦК.

Когда-то в Казахстане я заработал медаль «За освоение целинных и залежных земель». И какой-то опыт первопроходца имелся. Но здесь нетронутых просторов было многовато. Хорошо, что быстро формировалась команда — из народных депутатов СССР, журналистов, юристов.

В памяти российского населения глубокого следа правительство Силаева не оставило. Да и мы — бывшие коллеги-министры увидим сейчас друг друга и, наверно, не всякого вспомним: кто это! Подбирал Силаев свой кабинет по принципу, неведомому для членов этого Кабинета. И за один стол вместе с такими известными профессионалами своего дела, как Юрий Скоков, Михаил Малей, Юрий Соломин и Николай Федоров сели люди, о которых никто ничего не знал.