Властелин Безмолвного Королевства

А видел он полную разруху. Армия патриарха решила начисто разорить Коннек. Однако еще больше монаха тревожили шедшие повсюду приготовления, – судя по всему, коннектенцы готовились к решающей битве.

– Думаете, они это зря? – спросила Сочия.

– Думаю, это безумие. Любая набранная в Коннеке армия превратится в неуправляемую толпу, и победа тут вряд ли возможна. Если только значительно не превзойти врага числом. Или застать его врасплох. Способны ли наши на такое?

– Если бы командовал Реймон Гарит…

– Да. Если бы командовал граф Реймон, пролились бы реки крови, воскресшие Орудия пировали бы всласть, а Коннек превратился бы в пустыню. Потому что граф Реймон охотнее бы выжег родную землю, чем уступил ее бротским захватчикам.

Свечка знал, что Сочия одобряет такой подход. Она и сама с радостью истребила бы все живое, только чтобы погубить врага.

Какие ужасы сулит им будущее, когда она займет свое место в тени позади трона графа Реймона?

Сэр Эарделей не отправил брата Свечку в Метрелье.

– Брат, Тормонд не желает вас видеть. Он наконец-то принял решение и не хочет, чтобы вы разубеждали его, нашептывая свои доводы.

Совершенный удивился, осознав, как его задели эти слова. Они свидетельствовали о том, что в Метрелье презрели голос рассудка. Отныне герцог Тормонд IV больше не будет прислушиваться к нему.

– Вы обвиняете меня?..

Ошибка. Надо было спросить не так.

– Не вас лично, но вашу веру. Вот уже два поколения в Коннеке царят миролюбие и бездействие… Десятилетиями тут правят слабые владыки и военачальники… Десятки тысяч захватчиков разгуливают по нашей земле, а нам недостает ни умения, ни силы воли, чтобы сделать то, что должно. А все потому, что нас ослепила мейсальская ересь. Или как вам угодно ее величать.

– Думаю, тут больше виноваты долгие века мира и процветания.

Брат Свечка поразился силе чувств, которые нахлынули на него. Ему действительно пора позабыть о мирском и снова вступить на путь ищущих свет. С каждым мгновением он уходил с этого пути все дальше.

На улицах Каурена было полно мейсалян с востока. Кто-то из них шел в крепости Альтая или в прибрежные провинции, где владычествовал король Питер. Или даже прямо в Дирецию. Питер привечал ищущих свет, ведь многие из них были искусными ремесленниками.

В праманской Платадуре их тоже охотно принимали.

Резкий запах дубленой кожи в переулке, где жил Раульт Арчимбо, был сильнее, чем обычно.

– Да, похоже, я много пропустила в своей деревне, – заметила Сочия.

– Неужели я слышу иронию в твоем голосе?

– Каждый новый город больше прежнего. И народу тоже больше, и воняет гаже.

– Семейство Арчимбо тебе понравится. – Во всяком случае, монах на это надеялся, хотя и не слишком: Сочия Рольт не забывала о разнице в происхождении и положении. – Только лишнего не болтай.

Девушке предложили отправиться в Метрелье, но она отказалась.

В этом квартале было многолюднее, чем обычно, – местные мейсаляне принимали у себя многочисленных беженцев.

На стук открыла дочь Раульта, Кедла.

– Ого! – изумился брат Свечка. – Быстро же ты.

Кедла была на сносях.

– Трудно противиться зову плоти. – Судя по тону, особенно Кедла и не противилась.

Появление совершенного ее явно не обрадовало.

– Ты не трудишься в дубильне?

– Пока я тружусь здесь. – Она похлопала себя по округлившемуся животу. – В дубильне для ребенка вредно. Совершенный, у нас нет места. Мы с Сомсом тоже здесь живем, потому что у них дома остановилась семья его дяди. Идите к пекарю Скарре. Его сыновья подались в солдаты. – Кедла с любопытством разглядывала Сочию, но из вежливости ни о чем не спросила.

– Как скажешь. Передай отцу, что я заходил. Пусть ищет меня в пекарне у Скарре.

Кедла сердито нахмурилась, но по ее лицу было видно, что ей ужасно стыдно. Брат Свечка отошел от крыльца, злорадствуя в душе, что ему удалось устыдить девушку, и одновременно ругая себя за это злорадство.

– Может, вы объясните, что все это значит? – спросила Сочия.

– Я знаю Кедлу с самого ее рождения. У нее переходный возраст, хоть и несколько затянувшийся.

– Она беременна.

– Еще как! Когда я в прошлый раз был в Каурене, она как раз вышла замуж.

– Но она младше меня.

– Верно. На несколько лет.

– Я думала, что вы, мейсаляне, презираете плотские утехи.

– «Вы, мейсаляне»? – удивился Свечка, ведь и Рольты тоже принадлежали к ищущим свет. – Кому-то это удается. В старости.

– Странно. Куда мы идем?

– Кедла еще очень молода. А идем мы к пекарю Скарре.

– Не верю я во все это, – неожиданно сменила тему Сочия. – Верю лишь в то, что может меня покусать.

– Там, за крепостными стенами, бродят Орудия с весьма острыми зубами.

За все время путешествия их маленький отряд чаще дрожал от страха перед Ночью, чем от холода. Среди полей и деревень призрачные создания чувствовали себя вольготнее и разгуливали свободно. Иногда после них на дороге оставались бледные обескровленные тела.

Тем больше причин торопиться в Каурен.