Властелин булата

Между тем веселые победители продолжали гулять в городе, пить ячменное пиво, закусывая холодными лепешками и горячим мясом, рыскали по храмам и дворцам, обшаривали дома и несли к берегу медные котлы, золотые диадемы, каменные лампы и костяные кубки.

А в вечерних сумерках над Нилом опять заклубился туман, к полуночи превратившийся в настоящую стену, пусть мягкую и невесомую, зато плотную, как настоящее молоко. Незадолго до рассвета эта пелена стала подниматься все выше и выше, закачалась, пытаясь выбраться на западный берег, пробралась по прибрежным камышам – и бессильно уткнулась в пляж у среза воды.

Немногим после полуночи из клубов тумана внезапно появились сразу десятки резных деревянных носов. Ладьи с ходу выскочили килями на песок, на берег посыпались многие сотни одетых в плотные меховые куртки воинов, которые молча бросились вперед, стремясь как можно быстрее преодолеть пространство между рекой и спящим воинским лагерем.

Разумеется, вокруг лагеря грелись у костров крепкие дозоры. И разумеется, они сразу ударили в барабаны, поднимая тревогу. Египетские пехотинцы вскакивали, трясли спросонок головами, хватали щиты и копья, поворачиваясь навстречу врагу. У них хватило времени подняться, обуться и вооружиться – однако ни забросать противника стрелами, ни выстроиться в правильный строй местные воины не успели. Битва началась без правил и законов стратегии – просто общая кровавая свалка. Под ясным звездным небом каждый дрался только сам за себя.

Великий Один ворвался во вражеский лагерь самым первым, промчался через толпу смертных, просто раскидывая их в стороны, но вторгнуться в просторный шатер, украшенный вышитыми золотом скарабеями и неведомыми иероглифами в картушах, не успел. Одетая в матерчатую тунику великанша со львиной головой и на львиных лапах сама вышла к нему навстречу с кроваво-красной секирой из яшмы в руках.

– Какая жалость! – рассмеялся великий Один. – А я так рассчитывал застать тебя голенькой в постели!

Он метнул молот, метясь богине в грудь, но та увернулась и одним прыжком оказалась рядом с богом войны. Слишком близко! Сехмет получила удар щитом по ребрам, откатилась, тут же вскочила, широко взмахнула секирой, но не достала и крутанулась, рубанув секирой воздух и приблизившись на свой широченный шаг. Бог войны поднырнул, ударил великаншу в живот вернувшимся молотом. Она сложилась, хватанув воздух, но от схватки не отвлеклась, и секира тут же ударила сверху вниз. Великий Один едва успел закинуть щит на спину – и ощутил резкую боль в ребрах. Он быстро отпрыгнул в сторону, перекатившись через бок, взглянул на щит. Точнее – на оставшуюся в руке половинку.

– Х-ха! – великанша, крутанувшись, подскочила, рубанула воздух на уровне пояса своего врага.

Чтобы не оказаться разрезанным пополам, бог войны метнулся вперед, оказавшись почти вплотную к женщине-львице, снизу вверх ударил ее молотом в челюсть, скользнул дальше, разворачиваясь и бросая оружие в цель. Попал между лопаток, но Сехмет лишь покачнулась и опять крутанулась, рубанула воздух, удерживая секиру лишь за самый кончик древка. Красный полированный камень разрезал подставленный щит, словно булатный меч – мягкий кусочек масла, и распорол кожаную куртку на груди бога войны. И не только куртку – Викентий ощутил, как по животу покатились липкие струйки крови.

Он метнул в лицо Сехмет оставшийся обломок щита, а когда та пригнулась – отправил следом молот. Полупудовая железка стремительно врезалась во львиную макушку, и египетская богиня смерти наконец-то рухнула, потеряв сознания.

– Есть! – Бог войны подбежал к великанше, отшвырнул ногой секиру.

Огляделся по сторонам.

Сражение шло по его плану. То есть происходила всеобщая путанная свалка везде и всюду, кровавая бойня на истребление. В ночном звездном полумраке застигнутые врасплох египтяне не смогли ни сбиться в крупные отряды, ни использовать лучников. Они даже убежать в панике не могли, поскольку не понимали, в каком именно направлении можно безопасно отступить?

Послышался злобный рык – вскочившая великанша отвесила великому Одину такую размашистую оплеуху, что молодой человек даже перекувырнулся через голову, прежде чем растянуться на земле, затем выдернула копье из тела убитого пехотинца и размахнулась…

– А-а-а!!! – Бог войны вытянул в ее сторону ладонь с растопыренными пальцами, и богиня-львица, уже наученная горьким опытом, отскочила в сторону. Выигранного мига хватило Викентию, чтобы вскочить и самому кинуться на могучую Сехмет, схватить ее за горло.

Великанша отпустила копье и крепко обняла великого Одина, потянулась вперед, словно для поцелуя. Когда перед самым его лицом щелкнули длинные желтые клыки – Викентий понял, что идея рукопашной схватки стала не самой лучшей в его жизни. Могучая Сехмет торжествующе зарычала, грозно распахнула пасть, и бог войны сделал единственное, что оставалось в его положении – быстро сунул голову ей в рот.