Властелин ее сердца

Обычно Бойд предпочитал женщин с характером – опытных, знающих, чего хотят. Нежные женщины казались ему скучными. Но это была ошибка, которую он уже не повторит. Ее нежность в сочетании с яростью были на удивление возбуждающими. Безумно возбуждающими.

– Приглашение? Бог мой, вы, верно, сошли с ума! Не знаю, что, по-вашему, вы увидели, но уверяю вас, я уже не наивная мечтательная дурочка, на которую может произвести впечатление щедрая демонстрация гибких мускулов. – Она мило улыбнулась, окинув взором некоторые из этих гибких мускулов. – Я перестала восхищаться громадными варварами, когда мне исполнилось семнадцать.

Когти и острый язычок в придачу. Робби одновременно и восхищался ее характером, и сомневался: говорит ли она правду? Не вообразил ли он себе все это?

Его глаза сузились, когда он подумал о другом. Семнадцать? Боже, сколько же ей было тогда?

Воспоминание о поцелуе, о котором никто из них не хотел упоминать, повисло в воздухе.

– Вам не было восемнадцати лет, – решительно сказал он.

Улыбка Розалин была определенно насмешливой, словно она знала, как ее ответ обеспокоит его.

– Нет, только шестнадцать.

Бойд скорчил гримасу и выругался. Это означало, что ей всего двадцать два. В сравнении с его тридцатью двумя она еще ребенок. Богу было известно, что за эти десять лет он повидал целую жизнь боли и страданий. Внезапно в глазах этой прекрасной девушки, такой молодой, невинной и сияющей, он почувствовал себя очень уставшим и очень старым.

– У вас есть время до утра, чтобы передумать. Но на вашем месте, леди Розалин, я принял бы предложение. Вам вряд ли представится такая возможность еще раз. Не думаю, что тяготы войны придутся вам по вкусу.

Розалин осталась. У нее даже не было сомнений на этот счет. Она никогда не оставила бы Роджера один на один с этими варварами и бандитами. Они оказались в этой ситуации вместе и вместе переживут ее. Не хотелось бы, правда, провести еще одну ночь на грязном полу в пещере с одним только пледом вместо одеяла.

Бойд был прав. Ей не нравились тяготы войны, особенно жизнь среди разбойников, без предметов первой необходимости. Ей и раньше путешествия казались утомительными, но тогда долгие переходы прерывались остановками в замках или в самом худшем случае в постоялых дворах, где у нее была своя кровать и слуги, готовые исполнить любое желание. Сейчас же у Розалин не было даже кувшина, чтобы умыться, или гребня, чтобы привести в порядок волосы.

Она полагала, что должна быть благодарна, что ей не приходится спать под открытым небом в окружении грубых варваров. Они с Роджером спали в пещере. Но трудно быть благодарной за маленькие милости, предложенные с такой грубостью.

Холодность Бойда задевала Розалин. Она не знала, каким ожидала его увидеть, но точно не таким ужасным и бесчувственным дикарем. Он превратился в камень – такой же, как его мускулы. Он казался оболочкой человека, которым когда-то был, сжигаемый жаждой мести и намеренный покорить врага любой ценой. Когда он обнаружил, что она сестра Клиффорда, это изгладило из его памяти доброе чувство, которое он, должно быть, питал за то, что она освободила его. Розалин не удивляло, что Бойд ненавидел ее брата и всех англичан. Ее поражала глубина этой ненависти и то, что она тоже была среди его врагов.

Как смел он так обращаться с ней после того, что она для него сделала?! Да пропади он пропадом! Розалин решила, что во всем этом есть и хорошее: он, безусловно, излечил ее от романтических фантазий. Она выйдет замуж за сэра Генри, когда эти испытания закончатся, и никогда не оглянется на прошлое.

Поскольку было ясно, что Бойд не намерен освобождать Роджера, мысли Розалин вернулись к возможности побега. Хотя им с Роджером позволяли спать вместе в пещере, как только они просыпались и собирались направиться к ручью, чтобы умыться, их разлучали. Роджер присоединялся к остальной группе, а Розалин давали несколько минут – несколько минут! – для уединения, чтобы могла справить свои потребности, умыться в ледяной воде и привести в порядок волосы, прежде чем перевязать их единственной потрепанной лентой, которая у нее осталась. Сегодня по зрелом размышлении она оставила волосы распущенными, а ленту спрятала в кошелек, который висел на тонком кожаном поясе, завязанном на талии. У нее родилась идея.

Лучшей частью утра, однако, был момент, когда Розалин вернулась в лагерь и узнала, что больше половины мужчин уже уехали, включая – к большому их с Роджером облегчению – Черного Дугласа. Очевидно, они повезли добытое во время пиратских набегов Роберту Брюсу – на север. Ее и Роджера повезли в другое место. Их похититель был не слишком разговорчив, но, судя по тому, что они ехали на юго-запад, пугающий Эттрик-форест казался наиболее вероятным пунктом назначения.

Другим приятным моментом этого утра было известие о том, что ей и Роджеру предоставят собственных лошадей и ей не придется ехать с мрачным, молчаливым Каллумом. Это также давало Розалин возможность начать приводить в действие план побега.