Властелин ее сердца

– А если я опять почувствую желание до того, как уеду, что тогда?

– Дьявол, что ты имеешь в виду, говоря «что тогда»?

Розалин знала, что на самом деле не должна испытывать такое удовольствие, пытаясь разозлить его, но, с другой стороны, он причинил ей боль.

– Должна ли я обратиться к тебе или к кому-нибудь другому?

Бойд замер. Его темный взгляд, в котором читалась злоба, охватил ее, потом переместился на кровать. Розалин заподозрила, что она находится на волосок от того, чтобы ее бросили на эту кровать и изнасиловали. Порядочная леди не должна была бы испытывать такое порочное возбуждение от этой перспективы.

Но когда он снова перевел свой взгляд на нее, в нем читалось понимание.

– Ничего не получится, Розалин. Тебе не удастся заставить меня изменить мое решение.

Он повернулся и исчез за пологом, прежде чем она успела ответить.

«Это мы еще посмотрим», – самодовольно подумала Розалин. Она собиралась заставить его сделать очень многое и, похоже, была совершенно беспощадна, когда сражалась за правое дело.

Робби ушел, пока еще мог это сделать. Прежде чем совершил что-нибудь безрассудное, например швырнул ее на кровать и дал ей в точности то, о чем она просила. Девчонка доверяет его чувству чести больше, чем следует. Он не был одним из ее проклятых рыцарей.

«К кому-нибудь другому». Черт побери! Ее слова все еще будоражили его кровь.

Он сломал ветку, мешавшую ему пройти, когда направлялся к своему новому любимому месту – ледяному ручью, который протекал позади лагеря. Ему нужно был остудиться. В особенности остудить одну часть тела.

Робби был бесконечно зол – не на нее, а на себя. В своей попытке доказать, что она для него ничего не значит, что единственное испытываемое им чувство – вожделение, он только подтвердил ее правоту.

Проклятие, Бойд не смог этого сделать. Он не мог даже притвориться. Он пытался быть грубым. Но в тот момент, когда он только дотронулся до нее, на него что-то нашло. Всеобъемлющее чувство, которое притупило все остальные и вовлекло его в состояние сладострастного тумана, когда он мог думать только об одном – доставить ей удовольствие.

И ее ответная реакция только ухудшила дело. Черт возьми! Она была невинной, пристойной английской леди. Робби предполагал, что она будет шокирована его ласками сзади, в смысле поражена ужасом, а не в смысле пробуждения далеко не девичьего любопытства.

Не должна была Розалин таять рядом с ним, выгибаясь навстречу его руке, прижимая свои нежные ягодицы к его подверженному злоупотреблению члену и издавая тихие стоны удовольствия и тем еще больше возбуждая его. Она не должна была быть такой горячей. Еще одно движение ее изящных ягодиц – он лишился бы самообладания и взял ее.

Молодые невинные англичанки, очевидно, вовсе не были кроткими и легко управляемыми. Не чураются они и низменных удовольствий. Кто-нибудь должен был предупредить его.

Все, что произошло, оставило Робби в непривычном положении человека, которого явно обставили. Как будто он явился на битву с пикой, а столкнулся с осадным орудием.

Робби рассчитывал, что она поверит ему на слово, а не станет провоцировать его. Он, безусловно, не ожидал великолепно исполненной контратаки, которая могла бы сделать честь Йену Маклину – Гарпуну. Эта девушка проявила сверхъестественные способности находить его слабости и извлекать из этого пользу. И все его слабости, казалось, были связаны с ней.

Разве не она должна была быть неопытной? Тем не менее он чувствовал себя заблудившимся в темноте, неспособным понять все тонкости женского ума. Говоря по правде, он никогда не заходил так далеко. Он имел множество связей с женщинами, но никогда не вступал с ними во взаимоотношения.

Бойд резко остановился, словно врезавшись в стену. Было ли это взаимоотношениями? Как, черт побери, такое могло произойти?

Он не знал как, но это произошло. Розалин проникла в его палатку, в его мысли, в его жизнь и каким-то образом стала иметь для него значение.

Нет, осознал он: она всегда имела для него значение. Он был обречен с того момента, когда она открыла дверь его тюрьмы. Хотя само по себе это ничего не изменило бы.

Подойдя к ручью, он быстро избавился от доспехов и одежды и нырнул в воду.

Робби постарался не вскрикнуть, как пятилетняя девочка, когда холодная вода сомкнулась над ним, покалывая его тело ледяными иголками. Пусть он и родился на западе Шотландии, но не обладал способностью адаптироваться в холодной воде, как его собратья с островов. Максорли, Макруайри и Маклауд могли плавать в этой гадости часами. Робби проделал все необходимое, эффективно поборов с помощью холода неосуществленное желание своего тела, быстро вымылся и выскочил из воды на скалистый берег.

Когда шум в ушах стих, он смог наконец услышать другой голос – гораздо более слабый, шепчущий ему на ухо. Голос этот сказал, что Робби поступил плохо: Розалин не заслужила, чтобы с ней обращались, как со шлюхой, не заслужила она и резких слов, сказанных в попытке оттолкнуть ее.