По внешней картинке видеорегистратора Тим наблюдал, как Игнатьев вышел из машины и направился к подъезду довольно солидного здания, где его поджидал какой-то мужчина. Владик из машины не выходил. Игнатьев поздоровался с мужчиной, который открыл дверь и пропустил Игнатьева внутрь здания. Тим ждал аудио запись через телефон Игнатьева, но она не начиналась. На вопрос Тима, что с аудио записью, ИИ ответил, что телефон Игнатьева остался в машине вместе с его вещами. Тим стукнул кулаком по столу, но тут же взял себя в руки, понимая, что главная информация впереди. На его вопрос, есть ли камеры наблюдения внутри здания, ИИ ответил, что есть и в большом количестве и что сейчас будет выполнено подключение к работающим видеокамерам.
На экране компьютера Тима появилось четыре окна. В первом из них было изображение офисной комнаты, в которой трое спортивного телосложения мужчин, один из которых встречал Игнатьева у подъезда, молча сидели и смотрели в небольшие мониторы. Во втором и третьем окнах в двух ракурсах была видна большая комната, напоминающая роскошный номер отеля. Дорогая мебель, картины на стенах, красивый стол, сервированный вазой с фруктами, всё это освещалось приглушенным светом, исходящим от единственного источника – бра, висящего на стене между двух картин. Входная дверь была не видна, по-видимому, она не попадала в зону охвата видео камер. Но зато в дальней стене был виден большой арочный проём в смежную комнату, где была видна просторная кровать, на которой кто-то лежал. Четвертое окно на экране компьютера показывало коридор, по которому шёл Игнатьев, направлявшийся, по-видимому, в комнату, оснащённую двумя видеокамерами.
Поначалу Тим подумал, что располагает только видео сигналами, поскольку в первых трёх окнах стояла гробовая тишина. Однако, отчётливый звук шагов Игнатьева в четвёртом окне, вселил в Тима надежду, что звуковые сигналы всё-таки есть, и он сможет не только видеть, но и слышать, что будет происходить дальше.
Игнатьев вошёл в комнату и уселся за стол, вынул из кармана какой-то свёрток, носовой платок и положил всё это на стол. На кровати приподнялась женщина и испугано спросила:
– Вы кто?
Игнатьев, по-видимому, включив диктофон, расположенный внутри свертка, начал как бы говорить, раскрывая рот и шевеля губами, довольно искусно попадая в слова трансляции.
– Я приношу свои глубочайшие извинения за то беспокойство, которое пришлось вам доставить. Как мы и обещали, ваше пребывание здесь, надеюсь, было вполне комфортным. Завтра вечером вы вернётесь домой. Ещё раз приношу наши извинения.
Ни слова больше не говоря Игнатьев, положив сверток в карман и оставив носовой платок на столе, вышел из комнаты.
Тим наблюдал происходящее на всех четырёх окнах своего монитора. Женщина, вскочив с кровати, бросилась было к двери, но затем вернулась к столу, посмотрела на оставленный Игнатьевым платок, подбежала обратно к кровати и нажала на какую-то кнопку, расположенную на стене рядом с прикроватной тумбочкой. В первом окне монитора с картинкой комнаты, где сидело трое мужчин, раздался звонок. Один из мужчин поднял трубку телефонного аппарата и сказал что-то невнятное. В четвертом окне с видом коридора Тим увидел, как Игнатьев торопливо, почти бегом, выходит из здания, и одновременно в поле зрения видеокамеры в коридоре появляется женщина в строгом костюме служащей отеля, которая заходит в комнату, где происходил монолог Игнатьева. Женщина, с которой общался Игнатьев, сидит за столом, подперев голову с двух сторон руками.
– Вызывали, Лидия Андреевна? – учтиво спросила вошедшая женщина.
– Кто это был у меня только что? И почему ко мне ночью врываются какие-то незнакомые мужчины? Мне же обещали полное спокойствие и комфорт! Что это такое, в конце концов!?
– Лидия Андреевна, это руководитель нашей группы. У меня для вас хорошая новость. Он распорядился завтра вечером доставить вас домой. Хотите чайку я вам принесу?
– Ничего не надо, оставьте меня.