Властелин Хаоса

Скрипки наигрывали знакомую ему мелодию, знакомую по старым воспоминаниям, но за тысячу лет она почти не изменилась. Зато слова теперь, наверное, совсем другие. Те, что звучали у него в голове, многим бы здесь не понравились.

Айз Седай убеждает, в сладких речах, Что покоится мир на ее плечах. Положись на нее во всем и всегда, И минует тебя любая беда.

Но вера гнетет, словно тяжкое бремя, Прорастает ею темное семя, Из сердца кровавая хлещет струя, Цвет последнего вздоха – вот вера моя И смерти самой цвет.

– Айз Седай? Эта? – Вопрос Мэта вызвал у молодой толстушки презрительный смех. Она была миленькой, и в других обстоятельствах Мэт не упустил бы случая ее приголубить. – Куда ей! Халима всего лишь помощница Деланы Седай. Вечно цепляется к мужчинам, она такая. Вешается на шею каждому встречному просто ради забавы. Всыпать бы ей как следует, но Делана покровительствует этой вертихвостке.

Королева твердит с высокого трона, Будто тяготы власти несет корона, Справедливость вершит испокон времен, Положись на нее, коли ты умен.

Но вера гнетет с неистовой силой,

Как собачий вой над разверстой могилой.

Подступает тьма, измену тая,

Звук последнего вздоха – вот вера моя

И смерти самой звук.

Может, он все же ошибся. Наверное, ошибся, а потрясена она была тем, что он ее оставил. Кто же бросит такую красавицу, пусть даже она и не слишком хорошо танцует? Надо полагать, в этом-то все и дело. Правда, оставался вопрос: кто и почему? Мэт окинул взглядом танцующих и зевак, стоявших в сторонке и ждущих своей очереди. Златовласая Охотница за Рогом, казавшаяся до боли знакомой, танцевала с каким-то простоватым с виду малым, коса ее развевалась. Айз Седай было нетрудно узнать по лицам, но как выяснишь, которая из них пыталась… что бы она там ни пыталась.

Мэт зашагал к следующему костру, стараясь выкинуть из головы надоедливую песенку, но она звучала в его голове куплет за куплетом – от "короля на престоле" и "лорда и леди" до "любви всей жизни". Та, древняя память подсказывала, что некогда он написал эту песню, желая выразить любовь к жизни. "И смерти самой вкус". На следующем перекрестке скрипач и женщина с флейтой играли "Пух и перья" – славную деревенскую песенку.

Можно ли доверять Эгвейн? В какой мере? Она ведь теперь, надо думать, Айз Седай. Конечно, Айз Седай, раз уж сделалась Амерлин, пусть даже у здешней компании дурех. Впрочем, будь Эгвейн хоть сто раз Айз Седай, она не из тех, кто наносит удары исподтишка. Найнив, та могла бы, хотя ограничилась бы пинком… Бедро у Мэта до сих пор ныло. И одному Свету ведомо, что может откаблучить Илэйн. Но во всяком случае они явно пытаются его отпугнуть. И дальше будут пытаться. Ну и пусть, лучше всего просто не обращать на них внимания. Все одно они со своей дурацкой Силой ничего с ним поделать не смогут, и чем чаще будут пробовать, тем скорее поймут, что все это без толку.

Подошла Мирелле и, остановившись рядом с Мэтом, стала наблюдать за танцующими. Мэт помнил ее, но смутно, и не думал, что она может быть для него опасной. Вовсе нет. Она была хороша собой – не столь красива, как Халима, но все же очень хороша, – и, когда на ее лице играли блики костра, он почти забывал, что эта женщина Айз Седай.

– Славный сегодня вечерок, – с улыбкой промолвила она и как бы невзначай завела разговор. Любовавшийся ею Мэт даже не сразу сообразил, к чему она клонит.

– Мне так не кажется, – кратко, но вежливо ответил он, как только представилась такая возможность. Вот что бывает, стоит забыть, что Айз Седай есть Айз Седай.

Она улыбнулась:

– Ты получил бы ряд преимуществ, и уж поверь, мне и в голову не пришло бы пристегнуть тебя булавкой к своему подолу. А получить ты бы мог многое. Ты избрал опасную стезю – или ее для тебя избрали. У Стража больше возможностей остаться в живых.

– Я так не считаю. Спасибо за предложение, но…

Нет.

– Все-таки подумай, Мэт. Если только… если

только Амерлин уже не связала тебя узами.

– Нет.

Эгвейн ни за что бы не стала… Или все-таки?.. Может, и попробовала бы, не будь у него медальона.

– Прошу прощения, – промолвил Мэт и с легким поклоном поспешил к хорошенькой голубоглазой молодой женщине, притопывающей ножкой в такт музыке.

Губки у нее были прямо-таки созданы для поцелуев, а ему, в конце-то концов, хотелось просто порадоваться

жизни.

– Завидя такие глазки, я не мог пройти мимо. Может, потанцуем?

Мэт слишком поздно заметил кольцо Великого Змея на правой руке красотки, а услышав несомненно знакомый голос, совсем опешил.

– Помнится, я спрашивала, не из тех ли ты, мальчик, кто прибегает тушить пожар, когда дом уже сгорел дотла, но ты, похоже, взял за обычай прыгать прямо в огонь. А теперь ступай, поищи другую. Может, кто-нибудь с тобой и станцует.

Суан Санчей! Суан, усмиренная и убитая – это все знали, – помолодела, похорошела и снова носит кольцо Айз Седай. Это ж надо, он пригласил на танец Суан

Санчей!