Властелин Хаоса

На сей раз в их сторону обернулись многие – упоминание о принявших Дракона не могло не привлечь внимания. Четверо суровых мужчин – каждый держал на плече свернутый кольцами кнут – сердито сжали кулаки, будто намереваясь затеять драку, но стоило Гавину посмотреть в их сторону, как от воинственного задора забияк не осталось и следа. Их будто смыла текущая мимо людская река. Однако, даже делая вид, будто не обращают на них внимания, прохожие, разумеется, посматривали на странную пару. Айилка и высоченный, больше спана ростом, похожий на Стража мужчина с золотистыми волосами не могли не притягивать любопытных взоров.

– Нам нужно поговорить с глазу на глаз, – сказала Эгвейн. «Если какая-нибудь Айз Седай вздумает сделать Гавина своим Стражем, то я ей…» Как ни странно, эта мысль не заставила девушку покраснеть.

Не говоря ни слова, молодой человек отвел ее в ближайшую гостиницу, называвшуюся «Долговязый малый». Брошенная полнотелой трактирщице золотая крона вызвала почтительный поклон и позволила Гавину и Эгвейн заполучить в полное распоряжение маленькую, отделанную темными панелями комнатушку, посреди которой стоял полированный стол и стулья, а на каминной полке красовалась голубая ваза с высохшими цветами. Гавин затворил дверь, и, когда они наконец остались наедине, обоих одолела застенчивость. О Свет, он так же прекрасен, как Галад, и золотистые кудри так вьются за ушами…

Гавин прокашлялся.

– Похоже, жара с каждым днем усиливается, – пробормотал он, отер лицо, а затем протянул платок Эгвейн. Тут же сообразив, что платок уже использован, юноша вконец смутился, закашлялся и принялся рыться в карманах. – У меня где-то был еще один…

Пока он копался, Эгвейн вытащила свой платок.

– Гавин, – спросила она, – как ты можешь служить Элайде после всего того, что она сделала?

– Отроки служат не Элайде, а Башне, – твердо ответил юноша, но голова его беспокойно дернулась. – Мы служим пока… Суан Санчей… – На миг глаза его стали холодными как лед. Но только на миг. – Эгвейн, матушка, бывало, говорила мне: «Даже королева должна исполнять закон, пусть этот закон ею же и установлен. Иначе не останется никаких законов». – Он сердито покачал головой. – Конечно, мне не следовало удивляться тому, что ты здесь. Можно было догадаться, что ты окажешься там же, где и ал’Тор.

– За что ты ненавидишь его? – (В голосе Гавина звучала ненависть, тут ошибки быть не могло.) – Он ведь и вправду Дракон Возрожденный. Неужто ты не слышал о событиях в Тире? Он…

– Да пусть он хоть сам Творец во плоти, мне нет до того дела, – прорычал Гавин. – Ал’Тор убил мою мать!

У Эгвейн глаза полезли на лоб:

– Нет, Гавин, нет! Он ее не убивал!

– Не убивал? И ты можешь в этом поклясться? Может быть, ты присутствовала при ее кончине? Повсюду только о том и толкуют, что Возрожденный Дракон захватил Кэймлин и убил королеву. А возможно, и Илэйн – я уже давно не имею о ней никаких известий. – Неожиданно гнев отхлынул, а Гавин обессиленно опустился на стул, уронив голову на грудь, стиснув кулаки и закрыв глаза. – Я ничего не могу выяснить, – прошептал он.

– С Илэйн все в порядке, – сказала Эгвейн, с удивлением обнаружив, что она уже запустила пальцы в его золотистые волосы. Ощущение было таким же, как и во сне, даже, пожалуй, лучше. Вспомнив об этом, она отдернула руки, словно обожглась, и покраснела так, что от ее щек впору было зажигать свечи. Багрянец окрасил и щеки Гавина. Ну конечно, он ведь тоже помнил тот сон. Казалось бы, от этого девушка должна была раскраснеться еще пуще, но вышло наоборот – румянец Гавина несколько успокоил ее. Ей даже захотелось улыбнуться. – Илэйн ничто не угрожает, Гавин. В этом я могу поклясться!

– Где она? – Голос юноши выдавал душевную муку. – Где? Ее место в Кэймлине. Ну пусть не в Кэймлине, раз там нынче правит ал’Тор, но, во всяком случае, в Андоре. Где она, Эгвейн?

– Я… прости, но я не могу этого сказать, Гавин. Не имею права.

Гавин внимательно, хотя и без всякого выражения, взглянул ей в глаза, а потом тяжело вздохнул.

– С каждым разом, как я тебя вижу, ты все больше и больше похожа на Айз Седай. – Он осекся, выдавил из себя смешок и продолжил: – Я даже как-то подумал, что мог бы стать твоим Стражем. Ну не глуп ли?

– Ты непременно будешь моим Стражем. – Слова эти вырвались у нее непроизвольно, но, услышав их, она поняла, что так и должно быть. Недаром же в том сне Гавин стоял на коленях, а она держала в ладонях его голову. Та картина могла иметь сотню разных значений, могла не значить ничего, но Эгвейн знала наверняка.

Юноша ухмыльнулся. Этот идиот думает, что она шутит!

– Ну, без Стража ты, ясное дело, не останешься, только вот будет им, наверное, Галад. Правда, при этом тебе придется отгонять других Айз Седай палкой. Айз Седай, кухарок, королев, горничных, купчих, крестьянок… Я видел, как смотрят на него женщины. И не говори, пожалуйста, что…

Чтобы заставить Гавина прекратить молоть чепуху, Эгвейн поступила просто – приложила пальцы к его губам:

– Я не люблю Галада. Я люблю тебя.

Гавин улыбнулся, по-прежнему пытаясь сделать вид, будто все это шутка: