Властелин Хаоса

– Отец, мы только что говорили о тебе, – сообщила Фэйли с нежной улыбкой и расцеловала Башира в обе щеки. Перрин ощутил легкий укол ревности: почему это она расточает нежности отцу, а не мужу? С него, значит, и улыбочки хватит?

– Обо мне? Так, может, Заринэ, мне не помешало бы куда-нибудь спрятаться? – со смехом отозвался Башир. Со смехом, будто не заметил, что они надавали друг дружке пощечин!

– Она предпочитает, чтобы ее называли Фэйли, Даврам, – рассеянно обронила леди Дейра. Сложив руки под пышной грудью, она с ног до головы окинула Перрина откровенным, оценивающим взглядом.

– Теперь все зависит от него, – шепнула Фэйли отцу. Тихонько, но Перрин услышал. И вынужден был признать: наверное, так, коли дело дошло до обмена оплеухами.

Расправив плечи, он уже собрался сказать леди Дейре, что будет обходиться с Фэйли ласково, словно она котенок, а вести себя смирно, словно сам он ягненок. Конечно, на самом деле все обстояло несколько иначе – смиренного ягненка Фэйли мигом насадила бы на вертел, – но деваться Перрину было некуда. Чего не сделаешь ради сохранения мира. Кроме того, он ведь и вправду старался быть нежным с Фэйли. Ну а лорд Башир, наверное, завел свою песню насчет мягкости из-за леди Дейры – мало у кого хватило бы смелости обращаться с ней иначе.

Но Перрин и рта раскрыть не успел, как заговорила мать Фэйли:

– Не думай, что, раз у тебя глаза желтые, ты уже и волк. Достаточно ли ты крепок, молодой человек, чтобы управиться с моей дочерью? Судя по ее рассказам, ты размазня. Потакаешь всем ее дурацким капризам. Она из тебя веревки вьет.

Перрин опешил. Башир уселся в кресло, где прежде сидела Фэйли, и, закинув ногу на ногу, принялся с добродушным видом рассматривать носки своих сапог. Фэйли уселась на подлокотник, бросила негодующий взгляд на мать и ободряюще – так же, как и когда наставляла Перрина не поддаваться Ранду, – улыбнулась мужу.

– Не думаю, чтобы она вила из меня веревки, – пробормотал Перрин. Попытки такие были, в этом он отдавал себе отчет, но ни одна из них не увенчалась успехом. Так, во всяком случае, ему казалось. Ежели он в таких случаях и уступал, то только чтобы сделать ей приятное.

Леди Дейра многозначительно фыркнула:

– Слабаки никогда так не думают. Женщине нужен сильный мужчина, сильнее ее самой. Вот так-то. – Она ткнула Перрина пальцем в грудь, да так сильно, что он охнул от неожиданности. – Никогда не забуду, как Даврам впервые показал мне, кто в доме хозяин. Взял за шкирку да тряхнул как следует – это было великолепно! – (Перрин растерянно моргал – ничего подобного он и представить себе не мог.) – Если женщина сильнее мужчины, она рано или поздно начинает его презирать. Перед ней встает выбор: или тиранить мужа, или, чтобы не унизить его, делать вид, будто она слабее, чем на самом деле. Но если муж и вправду силен, – она ткнула Перрина еще раз, гораздо ощутимее, чем в первый, – она может не только не скрывать своей истинной силы, но и стать еще сильнее. Тебе придется доказать Фэйли, что ты не слаб. – Очередной тычок оказался еще крепче. – Женщины из моей семьи подобны леопардам. Охотничьим леопардам: обучишь Фэйли охотиться по твоей команде – и она будет относиться к тебе так, как ты заслуживаешь. Но хватит ли у тебя на это сил?

От очередного тычка Перрин подался назад.

– Может, хватит толкаться? – прорычал он. Ему хотелось потереть то место на груди, куда пришелся тычок, но он сдержался. Фэйли вовсе не думала ему помогать, просто сидела себе да улыбалась. Башир поглядывал на Перрина, поджав губы и подняв брови. – Если я ей и потворствую, то потому, что мне так хочется. Мне нравится видеть, как она улыбается. Ежели вы надеетесь, что буду ее шпынять, то можете об этом забыть.

Видать, он все-таки ляпнул что-то не то. Мать Фэйли вновь принялась пристально его рассматривать, а исходивший от нее запах говорил о таком клубке чувств, распутать который не представлялось возможным. Кажется, он ощущал оттенки гнева и холодного презрения. Ну и пусть, решил Перрин. Не удастся им понравиться, значит не судьба, но сколько же можно пытаться подгадать, что они хотят услышать.

– Я ее люблю, и она любит меня. Что тут еще говорить, я не знаю.

– Кое-что он сказал, – неторопливо вставил Башир. – Сказал, что если ты вздумаешь забрать нашу дочь в лагерь, то он отобьет ее силой. По-моему, он считает, что девяти тысячам салдэйских всадников не совладать с несколькими сотнями двуреченских лучников.

Его жена окинула Перрина еще одним не слишком ласковым взглядом, но тут же взяла себя в руки и вскинула голову:

– Все это хорошо, но мечом всякий может размахивать. Я хочу знать, под силу ли ему укротить капризную, своевольную, взбалмошную…

– Ну хватит, Дейра, – добродушно прервал ее Башир. – Раз уж ты, как я вижу, решила, что наша Заринэ… Фэйли уже не ребенок, то и говорить не о чем. Я думаю, Перрин ей вполне подходит.

К удивлению Перрина, Дейра послушно склонила голову: