Властелин Хаоса

– Фэйли моя! – прорычал Перрин. Вино пролилось ему на запястье, и он с удивлением понял, что сплющил в кулаке кубок. Искореженный кусок серебра Перрин осторожно положил на стол, рядом с кувшином, но со своим голосом ничего поделать не мог. – Никто не отберет ее у меня. Никто! Попробуйте забрать ее в свой лагерь или куда угодно, и я явлюсь за ней.

– Со мной девять тысяч человек, – промолвил Башир на удивление мягким тоном.

– И что, их трудней убивать, чем троллоков? Попробуйте забрать ее, и мы это выясним. – Перрина била дрожь, а кулаки он сжал так, что они заболели. Он и припомнить не мог, когда ему случалось впасть в такой гнев.

Башир оглядел его с головы до пят и покачал головой:

– Пожалуй, убив тебя, я совершил бы позорную ошибку. Наш Дом нуждается в притоке свежей крови. Еще мой дед говорил, что мы становимся все мягче, и он был прав. Я, хоть и стыдно в этом признаться, и вполовину не таков, как он. А уж Заринэ, она совсем мягкая. Не слабая, заметь… – Он помолчал и кивнул, видимо поняв, что Перрин не собирается утверждать, будто Фэйли слабая. – Но все равно слишком мягкая.

Услышанное настолько потрясло Перрина, что он даже не заметил, как уселся в кресло. Уж не спятил ли этот человек, с его перепадами настроения? И надо же такое сказать, Фэйли слишком мягкая! Конечно, она умеет быть восхитительно мягкой, но вовсе не в том смысле, какой имел в виду ее отец, – любой, кто так подумает, рискует голову потерять. Даже Перрин.

Башир поднял со стола искореженный кубок, внимательно осмотрел его, положил на место и уселся сам.

– Ладно. Прежде чем Заринэ отправилась к матери, она немало порассказала мне о лорде Перрине Двуреченском, грозе троллоков. Это неплохо. Мне по нраву люди, не отступающие перед троллоками. Но я хочу узнать о тебе побольше. – Он выжидающе смотрел на юношу, потягивая вино из кубка.

Перрин пожалел, что тут нет дынного пунша, который он пил с Рандом. В горле пересохло, и Перрин даже не помнил, успел ли отпить вина из своего кубка, который он зря так помял. Как ни хотелось ему произвести хорошее впечатление, но начинать приходилось с правды.

– Дело в том, что на самом деле я никакой не лорд. Я кузнец. Просто так вышло – когда нагрянули троллоки… – Он осекся, увидев, что Башир так смеется, что ему приходится утирать слезы.

– Парень, Творец никогда не создавал Домов. Некоторые об этом забыли, но покопайся в любой родословной – и непременно доберешься до простолюдина, который не струсил и в трудную минуту, когда все бегали и гоготали, как ощипанные гуси, взял ответственность на себя. И заметь, многие забывают и о другом: путь вниз может оказаться столь же скорым и неожиданным. В Тайре у меня есть две горничные: они были бы леди, не сваляй их предки дурака лет двести назад. А один сидонский дровосек уверяет, будто он потомок древних королей и королев, правивших еще до Артура Ястребиное Крыло. Может, и не врет, дровосек-то хороший. Дорог вниз столько же, сколько и наверх, причем все они скользкие и крутые. – Башир фыркнул так, что у него зашевелились усы. – Глупец стонет, когда судьба сталкивает его вниз, но дважды глупец тот, кто стонет, ежели судьба его возносит. Я хочу знать не кем ты был и даже не кем ты стал – для меня важно, что у тебя внутри. Положим, моя жена не сдерет с Заринэ шкуру, а я, так и быть, оставлю тебя в живых – что дальше? Знаешь ли ты, как следует обращаться с женой?

Памятуя о необходимости производить хорошее впечатление, Перрин не стал говорить, что предпочел бы снова стать кузнецом.

– Я обращаюсь с Фэйли, как умею, – произнес он, взвешивая каждое слово.

Башир снова хмыкнул:

– Как умеет, а?.. – Его бесцветный тон превратился в недовольное ворчание. – Тебе стоит научиться этому как следует, парень, а не то… Надеюсь, ты меня понял. Жена не солдат, чтобы бегать туда-сюда по приказу. В каком-то отношении женщина – все равно что голубка. Когда держишь голубку в руке, делай это в той мере, какая тебе кажется необходимой. Иначе ей будет плохо. Ты ведь не хочешь, чтобы Заринэ было плохо? Надеюсь, мы друг друга поняли. – Неожиданно улыбка Башира стала чуть ли не смущенной, а голос зазвучал почти по-дружески. – Вообще-то, из тебя может получиться неплохой зять, Айбара, но если ты сделаешь ее несчастной… – Пальцы его снова коснулись рукояти меча.

– Постараюсь, чтобы она была счастлива, – серьезно ответил Перрин. – Обидеть ее – последнее, чего бы я мог захотеть.