Властелин Колец

Фродо проводил его до крыльца. Гэндальф помахал рукой и пошёл поразительно быстро, но Фродо показалось, что старого мага пригибает к земле какая-то тяжёлая ноша. Вечерело, и его серый плащ вмиг растворился в сумерках. Они расстались надолго.

Глава II Тень прошлого

Ни за девять, ни за девяносто девять дней разговоры не умолкли. Второе исчезновение Бильбо Торбинса обсуждали не только в Хоббитоне, но и по всему Ширу: обсуждали год с лишним, а вспоминали и того дольше. Хоббитятам рассказывали эту историю по вечерам у камелька, и постепенно Сумасшедший Торбинс, исчезавший с треском и блеском, а появлявшийся с грудой сокровищ, стал любимым сказочным хоббитом и остался в сказках, когда всякая память о подлинных событиях померкла.

Но поначалу в округе говорили, что Бильбо и всегда-то был не в себе, а теперь и вовсе свихнулся, дело его пропащее. Наверняка свалился в какой-нибудь пруд или в реку — тут ему и был печальный, но заслуженный конец. А виноват во всём — кто же, как не Гэндальф!

"Оставил бы этот дурацкий маг хоть Фродо в покое — из него, глядишь, и вышел бы толковый хоббит", — говорил кто поумнее, качая головой. И судя по всему, маг таки оставил Фродо в покое, но хоббитской толковости в нем не прибывало. Фродо тоже был какой-то странный, вроде Бильбо. Траура он соблюдать не стал и на следующий год задал праздник по случаю стодвенадцатилетия Бильбо: полновесная, говорил он, дата. Но что это был за праздник, всего двадцать приглашённых. Правда, ели до отвала и пили до упаду, как говорится у хоббитов.

Словом, кое-кто очень удивлялся, но Фродо взял обычай праздновать день рождения Бильбо, соблюдал его год за годом, и все привыкли. Он сказал, что Бильбо, по его разумению, жив-живёхонек. А когда его спрашивали, где же он, Фродо пожимал плечами.

Жил он особняком, как и Бильбо, только друзей у него было много, особенно среди молодёжи: почти сплошь из потомков Старого Крола, которые ещё ребятишками, как Фолко Булкинс и Фредегар Боббер, постоянно крутились в Торбе около дяди Бильбо. А вполне своими чувствовали себя здесь Перегрин Крол (для друзей просто Пин) и Мерри Брендизайк (полное имя его было Мериардок, но об этом очень редко вспоминали). Фродо гулял с ними по всей Хоббитании, но чаще бродил один; к удивлению всех разумных хоббитов его иногда встречали далеко от дома, блуждающего по лесам и холмам под звёздами. Мерри и Пин подозревали, что он, по примеру дяди Бильбо, спознался с эльфами.

Время шло, и все стали замечать, что Фродо тоже неплохо "сохраняется": у него по-прежнему был вид крепкого и ловкого хоббита едва за тридцать. "Кому везёт, тому и счастье", — говорили о нём; но когда ему подкатило к пятидесяти, народ насторожился.

Сам Фродо, оправившись от первого огорчения, обнаружил, что быть мистером Торбинсом, хозяином Торбы-на-Круче, очень даже приятно. Десяток лет он просто радовался жизни и в будущее не заглядывал — хотя постепенно всё больше жалел, что не ушёл с Бильбо. И порою, особенно осенней порой, ему грезились дикие, неизведанные края, виделись горы, в которых он никогда не бывал, и моря, о которых только слышал. Он начал сам себе повторять: "А когда-нибудь возьму да уйду за Реку". И тут же внутренний голос говорил ему: "Когда-нибудь потом".

Между тем приближалось его пятидесятилетие — а пятьдесят лет казались Фродо весьма знаменательной (и даже зловещей) датой. Ведь в этом самом возрасте на Бильбо неожиданно свалилось приключение. Фродо забеспокоился, любимые тропы ему надоели. Он разглядывал местные карты, гадая, что же лежит за их пределами, потому что карты, сделанные в Шире, пестрели по краям белыми пятнами. Он всё чаще и всё дольше гулял один, а Мерри и друзья с тревогой следили за ним. А кто следил, тот видел, как он заводит долгие беседы с чужаками, которых в Хоббитании стало видимо-невидимо.

Ходили слухи о каких-то диковинных делах за границей; Гэндальф не появлялся уже несколько лет, и даже вестей о себе не слал, так что Фродо подбирал каждую малую весточку. Через Хоббитанию торопливо двигались отряды эльфов — раньше-то хоббиты знали про них только понаслышке, — а теперь эльфы шли и шли по вечерам лесною окраиной, проходили и не возвращались. Но они покидали Средиземье, и его тревоги стали им безразличны. Шли, однако, и гномы — тоже во множестве. Древний путь с Востока на Запад вел по Брендидуинскому Мосту через Хоббитанию в Серую Гавань; гномы же издавна хаживали этим трактом в копи на Голубые Горы. От них-то хоббиты и узнавали, что делается в чужих краях; правда, хозяева были нелюбопытны, а прохожие неразговорчивы. Но теперь Фродо попадались всё чаще другие, дальние гномы. Они спешили на запад и, озираясь, полушёпотом говорили про Врага и про страну Мордор.