Властелин Колец

А когда меня впервые осенило? — Гэндальф задумался. — Погоди-ка… да, в тот самый год, когда Совет Светлых Сил очистил Лихолесье — как раз перед Битвой Пяти Воинств. Правильно, когда Бильбо нашёл кольцо. Мне вдруг стало тревожно, но я не знал почему. Меня удивляло, как же это Горлум завладел одним из Великих Колец; а что одним из Великих, это было ясно. Да и Бильбо вдруг начал врать про "выигрыш"… Потом-то, когда я добился от него правды, я понял — тут, впрочем, и понимать было нечего, — что он просто хотел доказать своё неоспоримое право на Кольцо: Горлум, дескать, получил его в "подарочек на день рождения", а Бильбо выиграл "в честной игре". Ложь ко лжи, — да ещё такая похожая, — конечно, я забеспокоился. Видно, кольцо заставляет врать и подсказывает враньё. Тут я впервые понял, что дело совсем нешуточное, и сказал Бильбо, что подобными кольцами лучше не пользоваться, но он не послушался и даже рассердился на меня. Что было делать? Я не мог отобрать у него кольцо, не причинив большего вреда, да и по какому праву? Оставалось лишь следить и ждать. Пожалуй, надо было посоветоваться с Саруманом Белым, но что-то меня постоянно удерживало.

— Кто это? — спросил Фродо. — В жизни о нём не слышал.

— Откуда же тебе, — улыбнулся Гэндальф. — Ему до хоббитов дела нет — или не было. Он великий мудрец, первый среди магов, глава Совета. Много сокровенного открыто ему, но он возгордился своим знанием и вознёсся над всеми. С давних пор углубился он в тайны младших и великих эльфийских колец, проницая сумрак забвения и отыскивая утраченный секрет их изготовления; и когда речь о них зашла на Совете, слова его развеяли мою тревогу. Я отринул подозрения — но не расстался с ними. И по-прежнему следил и выжидал.

С Бильбо всё было вроде бы в порядке. Шли годы. Шли и шли, словно бы не задевая его. Бильбо не старел. И подозренье вновь овладело мною. Но я сказал себе: "Он наследовал долгую жизнь с материнской стороны. Не такие уж древние его годы. Подождём!"

Я ждал и бездействовал до прощального вечера Бильбо. Тогда он заговорил и повёл себя так, что во мне ожили все тревоги, убаюканные Саруманом. Я понял, что тут зияет мрачная тайна. И потратил долгие годы, разгадывая её.

— Но ведь ничего страшного не случилось? — испуганно спросил Фродо. — Со временем-то он придёт в себя? Успокоится?

— Ему сразу стало легче, как только он избавился от кольца, — отвечал Гэндальф. — Однако над Кольцами властвует лишь одна Сила, и есть лишь Один, которому всё известно про Кольца и про то, чем они грозят своим владельцам, даже временным. Правда, насколько мне известно, нет в мире Силы, которая знала бы всё про хоббитов. Из Мудрецов изучал их пока один я, и сколько изучал, столько изумлялся. То они мягче масла, то вдруг жёстче старых древесных корней. По-моему, некоторые из них даже могут противиться Кольцам гораздо дольше, чем способен поверить Совет Мудрых. Так что, пожалуй, за Бильбо ты не волнуйся.

Он, конечно, владел кольцом много лет и много раз надевал его, потому пройдёт немало времени, прежде чем оно перестанет влиять на него, если, к примеру, опять попадётся ему на глаза. А так он проживёт без него в мире и покое очень долго, таким, каким был, когда расстался с ним. Расстался же он с ним по собственной воле, вот что самое главное. Нет, за Бильбо я спокоен — с тех пор, как он ушёл, оставив кольцо. Теперь я отвечаю за тебя.

С тех пор, как ушёл Бильбо, я очень беспокоюсь и за тебя, и за всех вас, — милых, бестолковых, беззащитных хоббитов. Это будет большая потеря для мира, если мрак поглотит Шир, если все ваши потешные олухи — Бобберы, Дудстоны, Булкинсы, Толстобрюхлы и прочие, не говоря уж о чудесных чудаках Торбинсах, попадут в рабство к Чёрному Властелину.

Фродо поёжился.

— С чего бы это? — спросил он. — Зачем ему такие рабы?

— По правде говоря, — ответил Гэндальф. — полагаю, что доныне хоббиты ему и на ум не приходили, — доныне, заметь! Скажи за это спасибо своей судьбе. Но отныне Хоббитания в опасности. Вы ему не нужны — у него масса более полезных слуг, но теперь он вас не забудет. А хоббиты в качестве несчастных рабов ему приятнее, чем хоббиты весёлые и свободные. Ибо существуют такие вещи, как злоба и месть.

— Месть? — удивился Фродо. — А за что же мстить? Ну, хоть убей, не понимаю, причём тут Бильбо, я и наше кольцо.

— При всём, — сказал Гэндальф. — Ты ещё не понимаешь настоящей опасности, но сейчас поймёшь. Я и сам толком её не понимал, когда был здесь прошлый раз, однако пришло время всё рассказать. Дай-ка мне на минутку кольцо.

Фродо вынул кольцо из брючного кармана и, сняв его с цепочки, прикреплённой к поясу, нехотя подал магу. Кольцо оттягивало руку, словно оно — или сам Фродо, или оба вместе — почему-то не хотели, чтобы его коснулся Гэндальф.

Маг осторожно принял кольцо. Оно было из чистого червонного золота.

— Ты видишь на нём какие-нибудь знаки? — спросил Гэндальф.

— Никаких, — ответил Фродо, — на нём нет ни царапины, его словно никто никогда не носил.

— Так смотри!