Властелин Колец

Наутро вышли с первыми лучами солнца. Воздух был студёный, небо — бледно-голубое. Хоббиты чувствовали себя отдохнувшими, несмотря на полубессонную ночь. Они уже привыкли к долгим переходам и скудному рациону — в Хоббитании, во всяком случае, сочли бы, что при таких порциях недолго и ноги протянуть. А Пин объявил, что Фродо всё равно раздобрел чуть ли не вдвое.

— Очень странно, — заметил Фродо, затягивая потуже пояс, — поскольку на деле меня осталось гораздо меньше. Будем надеяться, что процесс похудания не затянется до бесконечности, а то ещё чуть-чуть — и я стану призраком.

— Не надо об этом! — неожиданно серьёзно перебил их Бродяжник.

Холмы приблизились. Они образовали волнистый хребет, вздымающийся кое-где на тысячу футов, а местами прорезаемый глубокими ущельями или седловинами, открывающими путь на восток. Вдоль гребня тянулось что-то похожее на остатки поросших травой стен и рвов, а в ущельях всё ещё высились руины каких-то каменных строений. К ночи путники добрались до западных отрогов этого хребта, где и остановились. Это было пятое октября, шестой день их путешествия из Бри.

Утром они впервые после Старолесья увидели чёткую тропу. Она уводила вправо, к югу, и очень хитро: ныряла во всякую ложбину, пряталась под кручами, виляла меж валунов или тянулась под прикрытием камней, которые скрывали путников, точно высокие надёжные стены. Казалось, её специально проложили с таким расчётом, чтобы скрыть тех, кто движется по ней, от взгляда как с вершины хребта, так и с западных равнин.

— Интересно, кто проложил эту тропу и зачем? — полюбопытствовал Мерри, когда они углубились в очередной каменный проход. — Что-то мне не слишком здесь нравится. С моей точки зрения, умертвиями попахивает. На Заверти есть могильники?

— Нет. Ни на Заверти, ни на одном из этих холмов нет ни одного кургана, — ответил Бродяжник. — Люди Запада здесь не жили, хотя в свои последние дни некоторое время обороняли эти холмы от зла, идущего из Ангмара. Тропа была обустроена для обслуживания укреплений вдоль стен. Но задолго до этого, в начале Северного королевства, они построили на Заверти большую сторожевую башню, Амон Сул, как они называли её. Враги сожгли и разрушили её до основания, сейчас остался только неровный каменный круг, словно венец на челе древней горы. Но некогда она была высока и прекрасна. Рассказывают, что в дни Последнего Союза на ней стоял Элендил, поджидая с Запада Гил-галада.

Хоббиты так и уставились на Бродяжника. Видно, ему были ведомы не только тайные тропы, но и старинные были.

— А кто такой Гил-галад? — спросил Мерри, но Бродяжник не ответил: он задумался о чём-то своём.

Ответил негромкий голос:
Гил-галад, светлый государь,
Последний всеэльфийский царь,

Хотел навеки превозмочь
Нависшую над миром ночь.
Сиял, как солнце, щит в ночи,
Ломались чёрные мечи,
А светлый меч меж тёмных скал
Разящей молнией сверкал.

И царь сумел развеять ночь —
Развеять, но не превозмочь,—
И закатилась навсегда
За край небес его звезда.
Все изумлённо обернулись к Сэму.

— А дальше? — спросил Мерри.

— Дальше вот не помню, — признался Сэм. — Я это от мистера Бильбо слышал, ещё мальчишкой. Он мне часто такое рассказывал: знал, что об эльфах я хоть всю жизнь готов слушать. Он меня и грамоте выучил. Мистер Бильбо, он вообще большим книжником был. Он даже стихи писал. Этот вот тоже он сочинил.

— Это не он сочинил, — сказал Бродяжник. — Это отрывок старинного лэ, которое называется "Песнь о гибели Гил-галада". Бильбо просто перевел его с древнего языка. Я не подозревал об этом.

— Там ещё много было — и всё про Мордор, — сказал Сэм. — Меня, помню, страх взял, и я не стал запоминать дальше. Почём было знать, что самому туда выпадет идти!

— В Мордор?! — воскликнул Пин. — Надеюсь, до этого не дойдёт!

— Тише! — одёрнул его Бродяжник. — Не произноси так громко это слово.

Лишь к полудню приблизились они к южному концу тропы и увидели перед собой в ясном свете бледного октябрьского солнца поросшую травой серую насыпь, которая вела, словно мост, к северному склону горы. На вершину решили подниматься немедленно, пока день ещё в разгаре. Дольше прятаться было нельзя; оставалось надеяться, что враги или шпионы не наблюдают за ними. Никакого движения на горе заметно не было. Если Гэндальф и присутствовал где-то поблизости, то ничто на это не указывало.

На западном склоне Заверти они нашли уступчатую лощину, дно которой напоминало чашу с травянистыми бортами. Сэм и Пин отправились с пони и багажом туда, остальные трое пошли наверх. Через полчаса трудного подъёма Бродяжник вышел на вершину, за ним поспевали задыхающиеся Фродо и Мерри: последний склон оказался скалистым и очень крутым.