Властелин Колец

В большой зале компания и правда собралась весьма разношерстная. В камине полыхали смолистые поленья, а под потолком горели три лампы, но света не хватало. В зале было крепко накурено. Возле камина Суслень Маслютик беседовал с двумя гномами, рядом стояли два-три человека. На лавках сидели вперемешку и люди из местных, и местные же хоббиты, еще несколько гномов и прочий люд, которого не разглядеть было в полумраке.

Наших хоббитов встретил приветственный гул голосов. Чужаки, пришедшие Зеленопутьем, тут же с любопытством уставились на них. Хозяин представил местным вновь прибывших и с такой скоростью протараторил имена присутствующих, что хоббиты хоть и расслышали, но понять, кто есть кто, конечно, не успели. В Брыле, похоже, в ходу были все больше имена растительного происхождения, для ширских хоббитов звучавшие странновато. Так, например, названы были Тростинник и Каприфоль, Верескун и Дичок, Шерепей и Хвощ (не забудем и самого Маслютика), несколько Кувшинников и прочие. Были и вполне обычные имена, всякие там Скручи, Бобровники, Долгоноры, Пескодралы и Заройниксы. Их и в Шире немало было. Нашлись даже трое Норохолмов из Дворищ. Они в толк не могли взять, как могут разные Норохолмы не быть в родстве, и со всей душой приняли Фродо за потерявшегося родственника.

Вообще дружелюбия и любопытства брыльским хоббитам занимать не приходилось. Фродо волей-неволей пришлось объясниться. Он выдал себя за ученого, интересующегося историей и географией (сидящие истово кивали, хотя оба слова слышали, скорее всего впервые). Далее Фродо поведал о намерении написать книгу (присутствующие округлили глаза) о хоббитах, живущих за пределами Шира, и с этой целью он, Фродо Норохолм, с друзьями предпринял путешествие на Восток.

Что тут началось! В течение нескольких минут на него обрушилось столько сведений, что пиши он и в самом деле книгу, материала хватило бы на несколько глав. А чтобы не показалось мало, в довершение ему продиктовали список лиц, вполне сведущих в данном вопросе. Начинался он все тем же Маслютиком. Кажется, собравшиеся были несколько разочарованы, сообразив, что книгу писать будут не прямо сейчас, и тогда стали расспрашивать просто о ширских делах. Фродо рассказывал вяло и скоро был оставлен в покое в уголке, откуда удобно было и смотреть, и слушать.

Люди и гномы рассуждали о событиях и новостях, которые давно уже новостями не были. О том, что на Юге неспокойно, знали и так. Люди, пришедшие Зеленопутьем, как раз и ушли оттуда поискать местечка потише. В Брыле сочувствовали, но приютить не рвались. Один из пришедших, противный косоглазый тип, пророчил в скором времени чуть ли не переселение на север. «Ежели им места не найдется, – горлопанил он, – так они его сами отыщут. Почемуй-то они должны жить хуже других-прочих!» Местные слушали и значительно переглядывались.

Хоббитов это не касалось. Вряд ли Верзилы польстятся на хоббичьи норы. Они, развесив уши, слушали разошедшегося Пиппина, веселившего компанию за большим столом рассказом о рухнувшей крыше в Микорытах. Фродо, знавший историю наизусть, улыбался, но скоро ему пришлось жарко. Один из местных хоббитов, не раз бывавший в Шире, вцепился в него как клещ, выпытывая, где же это живут Норохолмы и с кем они пребывают в родстве. Кое-как удалось от него отбиться.

Затем Фродо заинтересовал высокий человек, не то вольный бродяга, не то опытный путешественник. Он сидел в темном углу перед большой пивной кружкой, курил длинную, покрытую затейливой резьбой трубку и внимательно прислушивался к хоббичьей болтовне. Ноги он вытянул, как сделал бы любой усталый человек, и Фродо бросились в глаза высокие сапоги хорошей выделки, изрядно поношенные и заляпанные свежей грязью. В зале было тепло, но незнакомец не снял дорожного темно-зеленого плаща, больше того, даже капюшон надвинул – только глаза поблескивали, и все в сторону хоббитов.

– Кто таков? – улучив момент, шепнул Фродо Маслютику. – Не помню, чтобы его представляли.

– Этого? – шепнул в ответ хозяин, не поворачивая головы, только глаза скосил. – Я и сам толком не знаю. Одни из этих… мы их Скитальцами зовем. Бывает здесь. Молчун. Слова из него не вытянешь. Иногда исчезнет на месяц, иногда – на год. Прошлой весной частенько захаживал, а с тех пор, почитай, и не видал я его. Имени настоящего никогда не слыхал. Колобродом кличут. Шастает на своих ходулях, а по каким делам – неведомо. Да ведь у нас как говорят: «Что запад, что восток – какой с них прок». Это, значит, про Скитальцев и про Шир тоже, прощения прошу. Забавно, что вы про него спросили…

Тут хозяина позвали, требуя еще пива, и он умчался, так и не сказав, что же забавного он нашел в вопросе Фродо.

Фродо встретился взглядом с Колобродом. Тот, видно, догадался, что речь идет о нем, а может, просто так на хоббита глядел. Он приветливо кивнул Фродо и жестом пригласил подсесть к нему. Фродо нехотя подошел. Бродяга откинул капюшон, обнажив давно не стриженную шевелюру, обильно тронутую сединой. Внимательные серые глаза в упор взглянули на хоббита.