Властелин Колец

Эарендил^{172}

был мореход;он для далеких плаваний
ладью построил верную
в Арверниэнской гавани^{173}.Серебряными нитями
огнистый парус вышил он,
и белогрудым лебедем
бесстрашно в море вышел он.

Кольчугу он надежную

надел для дела бранного,
свой щит покрыл он рунами^{174},чтобы хранил от ран его;
на лук он взял драконий рог,
эбен — на стрелы черные;
привесил ножны к поясу,
из оникса точенные;
булатный меч вложил он в них,
плащ заколол смарагдом^{175} он,шлем выбрал адамантовый,
пером орла украшенный…

При свете звезд, в лучах луны

в волнах он плыл бушующих —
так далеко от Смертных стран^{176}не правил путь никто еще.
Треща, сдвигался Вечный Лед,
крутились бури снежные;
кругом просторы темные,
огромные, безбрежные…

Ладью встречает Ночь Ничто^{177}

,кипит пучина водная —
и не находит взглядом он
лампаду путеводную.
Поднялся ветер западный
внезапно — щепкой легкою
ладью он поднял до неба
и к дому вновь повлек ее.
Валы ярятся и шумят,
и пеной застит взор ему,
и весла из уключин рвут,
грозя бесславной гибелью…

Тут Элвинг чайкою с высот^{178}

слетела на корму из туч,
со светочем, что ярче звезд, —
и тьму пронзил небесный луч.
Взяв светозарный Сильмарил^{179},венчает он чело свое —
и вновь за руль берется он,
и вновь берет весло свое.

Путь начинает заново —

и вновь подхвачен вихрем он,
примчавшимся из-за моря
немеряных иных времен.
И окунались в Ночь Ничто
и парус, и весло его —
над сушей затонувшею^{180},во тьме ладью несло его.
И вот музыку слышит он —
волшебную, высокую;
и вот валы последние
выносят на песок его.
Играя самородками,
камнями драгоценными,
в жемчужный берег бьет прибой^{181}волнами белопенными.
Венчая древний Валинор^{182},увенчанная тучами,
Гора с главой серебряной^{183}там высится могучая.
Стучатся волны в Элдамар^{184},в селенья небывалые;
туда повел Эарендил
ладью свою усталую.
Эльфийский дом, блаженный край!
Там воздух пеньем напоен,
там к Илмаринову холму^{185}приник пресветлый Тирион^{186};в зерцале вод отражены,
в лучах луны, в огнях лампад,
как драгоценные ларцы,
дворцы эльфийские стоят.

Там принят был Эарендил,

и арфы лад освоил он;
он слышал сказы мудрецов
и слышал пенье стройное;
его одели в белый лен,
семь светочей^{187} зажгли ему —и через Калакириан^{188}послали в край неведомый,
в страну, сокрытую от всех,
в чертоги безвремянные,
где лет сияющий поток
не считан и не вымерен.
Там, в Илмарине, на горе,
где горний сокровенный Трон^{189},перед Владыкой древних стран
колено преклоняет он;
и слышит слово вечное,
реченное ему с высот,
про Смертных, чей сокрыт удел,
про Благородный Старший Род^{190}.И как во сне невиданном,
виденья неотмирные,
заказанные тем, кто жив,
завороженный, видит он.

Тем временем его ладья

преобразилась в гавани;
зажглась эльфийским хрусталем
и серебром украсилась;
И был на мачте водружен
живой огонь пылающий —
то Сильмарил немеркнущий,
в кромешной тьме сверкающий.
И подарила Элберет
бессмертные крыла ему,
стезю присновысокую
навек она дала ему,
дабы ладья не по морю,
а по небу бессветному
меж солнцем и луной плыла,
лия лучи бессмертные.
От Вечносумеречных Гор
лампадой ясноликою
крыла несут его корабль
прочь за Стену Великую.
Он края мира досягнул
и развернул ладью свою —
домой звездою ясною
направил он стезю свою.
Шел над морями темными,
невиданным горя огнем,
над темнотой кромешною,
меж солнцем и грядущим днем.

Над Средьземельем путь верша,

он слышит плач эльфийских жен
и видит слезы смертных дев,
но к ним сойти не может он:
не может — ибо дал обет
забыть о дольней гавани,
и до скончанья Вечных Дней
ладья пребудет в плаванье.
Поныне светит в небесах
лампада светозарная,
сияя в сумерках земли
над утренними росами;
поныне путь вершит ладья
над Средьземельем горестным,
глядясь в морские зеркала,
будя надежду новую.
Гори же, о Эарендил,
о Светоносец Запада!^{191}Гори над сущими во мгле
и возвещай грядущее!