Властелин колец

Эарендиль был моряком,
Что жил в краю Арверниэн.
Для плаванья лодью он выстроил сам,
Деревьев немало в лесу повалив;
Соткал он ей парус из серебра,
Из серебра же светильни сковал;
Шеей лебяжьей был нос изогнут,
А на знаменах сват дивный сиял.
В сокровищницах ушедших владык
Сыскал он кольчугу себе под стать;
И множество рун покрывали, щит,
Чтоб витязю раны и боли не знать.
Драконов рог стал луком ему,
И чёрных стрел был полон колчан;
В оправленных серебром ножнах
Доблестный меч до поры дремал.
Был адамантовый шлем высок,
Реял над ним белых перьев султан,
А на груди изумрудный орёл
Крылья зелёные распластал.
Под звёздами сумерек и под Луной
Долго скитался он в поисках дня —
И заблудился средь бурных морей,
Путь зачарованный не найдя.
От скрежета Перешейка Льда,
Где мрак лежит на замерзших холмах,
От пустошей, не знавших тепла,
Он лодью поспешно погнал назад.
Но вновь теченье её увлекло,
Воды без звёзд перед ним легли —
— И Запределье открылось ему
Тьмою, где не было видно ни зги.
Гневные ветры швыряли корабль,
Пыль водяная срывалась с валов;
В отчаянье, брызгами ослеплен,
Он был домой повернуть готов.
Тут Эльвинг чайкой слетела к нему,
И ясное пламя пронзило тьму:
Ярче, чем все бриллианты земли,
Горел огонь у нее во лбу.
То Сильмариля был свет благой
И, коронован живою звездой, бестрепетно он повернул лодью,
К Западу парус направив свой.
Тогда из тьмы Предначальных Ночей, из Мира Иного за гранью морей,
Ветер принесся, и на корабль
Дунул могучею грудью своей
Серые волны подняли лодью,
И по давно позабытым морям
Вдаль повлекли — к Благим Берегам,
Куда не ступала нога Людей.
Сквозь Вечную ночь его понесло
По черной, всегда ревущей воде,
Над лигами затонувших краёв,
Что под волны ушли до Начала Дней,
Пока он не услыхал наконец
На берегах у Предела Миров,
Где пенные вечно катятся валы,
Музыки дивной жемчужных рогов.
Безмолвно вдали вставала Гора
Там, где, сумерками закрыт,
Лежал у подножья её Эльдамар.
И странником, избегнувшим Тьмы,
В светлую гавань он вплыл на заре —
В Дом Эльфов, где не увядает трава,
Где воздух пьянит, где, как в бледном стекле,
Под склонами Холма Ильмарин,
У Тириона стобашенных стен,
Долина, мерцанием залита,
Отражена в озёрной воде.
Там отдохнул от похода он,
Внимая музыке неведомых стран,
И слушал предания о чудесах,
И сам на арфе златой играл.
А после, в одеждах белей снегов,
Семеркой факельщиков окружен,
Пройдя через Калакириан,
В Сокрытые Земли один он вошел.
Явился в Чертоги Безвременья он,
Где бессчетные годы в сиянье текут,
Где вечно правит Древнейший Король
На склонах крутых Поднебесной Горы;
Неслыханной речью растёкся он тут,
Об Эльфах и Людях рассказ свой повёл
За Гранию Мира, запретной для тех,
Кто в Сумрачных Землях от века живёт.
А после ему дали новый корабль,
Что был из мифриля и хрусталя,
С высоким носом; но ни весла,
Ни паруса не было в том корабле.
На мачте сребряной живым маяком
И парусом ясным сиял Сильмариль:
Сама Эльберет укрепила его,
Спустившись туда из чертогов своих.
Бессмертьем она одарила его,
Неустающие крылья дала,
Чтоб плавал он вечно в небесных морях,
Перед Луною и Солнцем всходя.
От Вечносущих чертогов благих,
Где тихо фонтаны струят серебро,
Несли его крылья — блуждающий свет взошел под могучей Стеной Мировой.
От Края Земли повернул он прочь,
Желая опять свой увидеть дом —
И вдаль помчался, пронзая ночь
Пылающим ярче звезды огнём
Там, где на Севере тени густы,
Перед рассветом взошла звезда,
Дивным мерцанием тьму поразив,
Душам надежду дала навсегда.
Снова крылами своими взмахнув
Над Средиземьем пронёсся он,
Слыша повсюду горестный плач
Женщин и дев эльфийских стон.
Но Рок могучий на нём лежал:
Плавать, пока не угаснет Луна,
В сферах небесных живою звездой —
К Смертным ему не сойти никогда.
Вестником вечным ему суждено
Быть и нести в небесах над землей
Пламя Надежды для тех, кто внизу
В сумраке путь пролагает свой.