Властелин Кукол (ЛП)

На небольшом столике стояла ваза с фруктами, среди них были также яблоки. Я взял одно, разрезал пополам и кончиком кинжала вытащил семечко из сердцевины.

— Когда будешь ставить печать на своё сообщение, воткни это семечко в воск.

Она посмотрела на семечко, лежащее на её открытой ладони, а затем на меня.

Я поцеловал её.

— Это длинная история, я расскажу её тебе в другой раз.

Я тихо закрыл за собой дверь и тяжело прислонился к ней. Говорить о надежде и вере просто. Я редко так сожалел о своих словах, но ведь до сих пор понятия не имел, какой невозможной была задача, которую поставила перед собой Лиандра. Любовь, как проповедовали служительницы Астарты, является величайшей силой на земле. Но она никогда не справится с сердцем из камня.

На мой вкус одежда здесь была слишком лёгкой и яркой. На моей родине не было таких яркий цветов. Я боялся, что буду выглядеть в ней, как разноцветный павлин, поэтому предпочитал приглушённые тёмные цвета.

В прошлый раз Лиандра помогла мне подобрать одежду для «саика Хавальда», Армин тоже принимал в этом участие, хотя я не совсем доверял ему в этом отношении. Что касалось его самого, он, казалось, был готов конкурировать с павлином.

Когда некоторое время назад наши спутники подтянулись к нам, потребовались услуги портного. Сказанные ему несколько слов, и Армин пообещал доставить то, что я хотел. В какой-то момент прибыла большая, хорошо перевязанная посылка. У меня не было времени открывать её, но кто-то другой распаковал посылку и заботливо разместил одежду в большом шкафу. Когда я открыл двери шкафа, мне снова только и оставалось, как покачать головой.

Воистину, я прожил уже достаточно долго, но раньше у меня ещё никогда не было такого выбора одежды.

Я нашёл то, что искал: тёмные широкие штаны из тонкого плетёного льна; тёмную рубашку с широкими рукавами из той же ткани, предпочитаемую мной больше, чем шёлк; новые мягкие сапоги, которые, как и обещал Армин, сразу подошли; мягкий, но тяжёлый кожаный жилет из трёх слоёв, средний был сделан из перекрывающих друг друга стальных пластин — он вряд ли будет защищать меня так же, как моя кольчуга, но это лучше, чем ничего — поверх я одел тёмный мундир, но без герба.

Я имел право носить герб, розу и единорога, но это пробудет слишком много воспоминаний. Кроме того, я решил одеть новый широкий пояс с перевязью для оружия, нарукавники из мягкой, как и у жилета усиленной металлическими пластинами кожи, а также белый бурнус. Он напомнил мне спросить у Армина, как можно сделать цвет таким белым. До тех пор, пока я не приехал в Бессарин, самый светлый, известный мне цвет, был светло-серым.

Колпак, укреплённый пластиной из того же тёмного льна, как рубашка и штаны, с мягко спадающим на затылке воротником и вуалью, используемой здесь в том числе и мужчинами, дополнял мою одежду и превратила меня в саика Хавальда — князя из дальних стран…

Маленького ручного зеркала из полированного серебра было недостаточно, чтобы отобразить меня во всём великолепии. Зато я уставился на своё лицо, которое показалось мне сейчас странно чужим.

Искоренитель Душ вернул мне мою молодость, всё же возраст оставил свой след. Моё лицо стало более худым и твёрдым, глубокие складки у носа выделяли слишком большой нос, против которого даже клюв орла казался мне более приглядным, а угловатая борода, которая была здесь в моде и без которой тебя легко могли принять за евнуха, была чёрной как смоль, хотя и с проседью. Глаза отличались от тех, что я помнил, с тяжёлыми веками и тёмными зрачками. Я попытался увидеть себя таким, каким, возможно, видели другие, но мог лишь смутно представить.

Я выглядел суровым. Гораздо суровее, чем чувствовал себя. Я пожал плечами. Лицо дают боги, а прожить жизнь ты должен сам. Несмотря на предлагаемые здесь медовые пирожные, которые пришлись мне по вкусу, я сбросил вес. Я взял кошелёк, положил в него несколько серебряных монет и повесив на шею, спрятал под бурнусом. Другой, с несколькими медными монетками, я прикрепил к поясу, взял Искоренителя Душ и спустился в кухню.

— Вы великолепно выглядите, — заметила Файлид с улыбкой, прежде чем закрыть лицо вуалью и забраться в паланкин. Посмотрев ей вслед, я покачал головой. Серафина последовала за ней. На ней была одета тёмная одежда телохранителя, и, прежде чем закрылся полог, я увидел, что за своей вуалью она ухмыляется.

Армин потянул меня за рукав, и я вместе с ним удобно устроился в другом паланкине.

— Что вас так развеселило, господин? — с любопытством спросил Армин.

— Я больше не твой господин, — в очередной раз рассеяно ответил я, когда носильщики подняли паланкин и тронулись. — Мне интересно, о чём говорят друг с другом женщины.