Властелин молний

— А ведь нет ещё и пяти утра! — проворчал отец Аниты, потирая покрытые щетиной щёки и откидываясь на спинку сиденья. — Представляешь, что здесь будет твориться через пару часов. — Он покачал головой. — Если это называется цивилизация, то значит, уже совсем близок конец света.

Анита промолчала. Она знала, что отец любит рассуждать вслух. Она тоже иногда так делала. Но не сегодня утром. Сейчас она наверняка наговорила бы только глупости.

Она устала. И боялась.

Устала, потому что не спала всю ночь, лёжа в постели с открытыми глазами в лондонском доме и стараясь отогнать плохие мысли. Бывало, ей и прежде не удавалось уснуть, если предстояло куда-то ехать. Когда же она наконец закрыла глаза, оказалось, что уже пришло время вставать.

Она боялась этой поездки, в которую собиралась отправиться без ведома родителей: у неё дух захватывало, так было страшно. Ведь она и не думала вернуться в Венецию, как полагали её родители, а собиралась сесть в самолёт, чтобы отправиться в Тулузу, во Францию.

«Дворник», поскрипывая, ритмично двигался по лобовому стеклу, очищая его от воды.

— Почти приехали, — сказал отец Аниты. — Думаю, скорее добрались бы пешком.

Сзади послышался автомобильный сигнал.

— Пробки и дождь. Типичное лондонское утро. Знаешь, просто не дождусь, когда меня переведут отсюда.

— В Венеции тоже идут дожди, — наконец подала голос Анита.

— Но там по крайней мере нет пробок, — улыбнулся её отец.

Потеряв терпение, он втиснулся между двумя машинами, отчего Аниту бросило на сиденье, а водитель машины, ехавшей сзади, возмущённо посигналил. Отец Аниты опустил стекло, высунув руку, жестом извинился и снова со скоростью пешехода двинулся дальше.

Стоявшие у аэропорта машины походили на животных, приведённых на заклание. Анита потянулась к отцу, чтобы поцеловать его, и переложила на колени небольшой багаж, с которым приехала в Лондон несколько дней назад. Посмотрела через стекло на мокрый, весь в лужах, асфальт и подумала, что вообще-то не так уж и огорчается, что уезжает отсюда.

Интересно, идёт ли дождь в Килморской бухте и удалось ли ребятам живыми и здоровыми добраться до Лондона. Если не встретит их в аэропорту, то как ни в чём не бывало сядет в самолёт и отправится в Венецию. И будет считать, что эти два дня, проведённые в Килморской бухте, в городе, которого нет на картах, просто приснились ей.

Как будто у неё не было с собой записной книжки Мориса Моро, иллюстратора, жившего сто лет назад в венецианском доме и любившего рисовать животных. Но записная книжка никуда не делась — лежала у неё во внутреннем кармане куртки. Небольшая, лёгкая книжечка страниц в двадцать, из которых последние четыре совершенно чистые. Нестор объяснил, что это путеводитель, который поможет добраться до Умирающего города. А ещё со страниц этой книжки какая-то женщина без имени попросила Аниту спасти её.

В каком смысле спасти, от чего, однако?

Анита вспомнила, как потеплели у неё пальцы, когда впервые прикоснулась к рамочке на странице шестнадцать и услышала прозвучавший в её сознании голос той женщины без имени.

— Это хорошая поездка, — сказал господин Блум, прервав размышления дочери.

— Конечно, папа. А ты не опоздай на работу.

Он усмехнулся:

— У меня целых три часа, чтобы вернуться в центр. Конечно, успею. Передай привет маме. И позвони, как только приедешь. Ладно?

Анита открыла дверцу машины, чувствуя себя совсем маленькой.

— Послушай, папа…

— Что?

Тысячи «нет» замелькали в голове девочки, подобно мигающим огням. Она не могла рассказать отцу, что собирается сделать. Не могла поведать о тропинке за дубом с рыболовными крючками в Килморской бухте. Не могла коротко и быстро объяснить, что разговаривала с людьми в детской книжке, а один хромой садовник поручил ей отправиться в несуществующую страну, скрытую где-то в горах Пиренеев. Не могла признаться, что она Путешественница-фантазёрка. Путешественница, которая действительно бывала в таких местах, которые другие люди могли только представить себе.

«Знаешь, папа, — могла бы она сказать ему, — нужны две вещи, чтобы попасть в воображаемое место: какой-нибудь предмет оттуда и путеводитель».

— Анита! — обратился к девочке отец.

Она посмотрела на него. Какой-нибудь предмет и путеводитель в Пиренеях. Сжала записную книжку в кармане куртки.

— Да, папа?

— Если вдруг…

— Если вдруг… что?

— Ничего. Ничего… Созвонимся.

Анита распахнула дверцу и побежала к зданию аэропорта, разбрызгивая лужи.

— Понимаешь теперь, почему символ этого города — зонт, а не финиковая пальма? — обратился белокурый к своему кудрявому брату, сидящему рядом с ним в машине, которую отделяли от господина Блума всего пять других машин.

Капли дождя стучали, подобно стрекоту пишущей машинки, по крыше роскошного «астон мартина» серии Ди-би-семь 1994 года выпуска, в котором ехали братья Ножницы.

Кудрявый покачал головой:

— К счастью. Нелегко было бы ходить, держа пальму над головой.

Брат с удивлением посмотрел на него. Яркий свет, лившийся из зала международных отправлений, освещал мокрый тротуар.

— Ты пошутил?