Властелин мургов

Ургит взял меч и высоко поднял его над головой. Рубины в свете солнца загорелись, словно крупные капли свежей крови. Вдруг король обернулся.

— Скрести со мною клинки, Белгарион. Это принесет мне удачу.

Гарион кивнул и вытащил из ножен свой огромный меч. По лезвию пробежало голубое пламя, и, когда оно коснулось королевского меча, маленький человечек вздрогнул, словно рукоять его оружия внезапно раскалилась докрасна. Потом он изумленно уставился на рукоять. На месте рубинов сияли теперь чистейшей воды сапфиры — синие и яркие.

— Это ты сделал? — ахнул Ургит.

— Нет, — ответил Гарион. — Это Шар. Похоже, ты ему чем-то нравишься.

Удачи, ваше величество!

— Благодарю и вас, ваше величество, — церемонно ответил Ургит. — Удачи и вам — всем вам.

Он направился было к лошади, но на полпути остановился, возвратился и молча стиснул в объятиях Шелка.

— Ну что ж, девочка, — сказал он, обращаясь к Прале, — пора.

— До свидания, Сенедра, — простилась Прала, садясь в седло. — Спасибо тебе, спасибо за все.

И двое всадников поскакали на север. Шелк вздохнул и грустно произнес:

— Мне кажется, судьба отнимает его у меня навеки.

— В лице маллорейцев? — спросил Дарник. — Ты думаешь, они его…

— Нет, эта девчонка! Вы же видели, с каким выражением на лице она уезжала. Нет, эта поганка непременно женит его на себе!

— По-моему, это очень мило, — хихикнула Сенедра.

— Мило? Отвратительно! — Драсниец огляделся. — Если мы собираемся обогнуть озеро с юга, то нам надо поторапливаться.

Всадники галопом поскакали по южному берегу озера в потоках яркого утреннего света и вскоре уже были в нескольких лигах от того места, где Ургит и Прала столь внезапно покинули их. И тут Шелк, вновь скакавший впереди, возвратился к друзьям и безмолвно поманил их, жестами призывая к осторожности.

— Что стряслось? — спросил Белгарат.

— Впереди еще что-то горит, — доложил маленький человечек. — Я не осмелился подъехать близко, но похоже, это какой-то хутор.

— Надо посмотреть, — сказал Дарник, обращаясь к Тофу, и они вдвоем поскакали по направлению к тому месту, откуда поднимались клубы дыма.

— До чего хочется знать, как дела у Ургита! — вздохнул Шелк.

— Ты и впрямь к нему привязался? — спросила Бархотка.

— К Ургиту? Да, на самом деле. Ведь мы так во многом с ним схожи. — И, косо взглянув на девушку, прибавил: — Полагаю, ты подробно опишешь все это в своем отчете Дротику?

— Естественно.

— Знаешь, мне бы этого очень не хотелось.

— Но почему, с какой стати?

— Я… я не вполне отчетливо это понимаю. Но скорее всего просто не хочу дать драснийской разведке повод использовать мои личные отношения с королем Хтол-Мургоса в своих целях. Я бы предпочел, чтобы это оставалось моей тайной.

Солнце уже закатилось, а воды озера стали таинственно серебристыми, когда возвратились помрачневшие Дарник и Тоф.

— Это был мургский хутор, — сказал Дарник. — Там побывали маллорейцы. Вряд ли регулярные части — скорее всего просто какие-то дезертиры. Они ограбили и подожгли хутор, а регулярные войска так обычно не поступают: офицеры не позволяют солдатам бесчинствовать. Дом сгорел дотла, но амбар почти не тронут огнем.

— А сможет он послужить нам местом для ночлега? — поинтересовался Гарион.

Дарник, поколебавшись, не вполне решительно ответил:

— Почти вся крыша в сохранности.

— Что-то не так? — почуял неладное Белгарат.

Дарник поманил Гариона и Белгарата, и они втроем отошли в сторону — так, чтобы остальные не слышали их разговора.

— Что случилось, Дарник? — спросил Белгарат.

— В амбаре вполне можно заночевать, — тихо сказал кузнец, — но другое худо: эти маллорейские изверги истребили всех хуторян. И не просто истребили, а посадили на кол. Негоже дамам такое видеть. Слишком неприятное зрелище.

— А можно ли быстренько убрать куда-нибудь трупы? — спросил старик.

— Я погляжу, что можно сделать, — вздохнул Дарник. — Почему, скажите, люди так зверствуют?

— Причиной всему вульгарное невежество. Человек невежественный прибегает к жестокости, дабы восполнить скудость воображения. Поезжай с ними, Гарион. Им понадобится помощь. Когда все закончите, дайте нам знак — помашите факелом.

Сгущающаяся темнота на сей раз сослужила хорошую службу — Гарион не различал лиц казненных. Часть крытой дерном кровли все еще дымящегося дома уцелела, туда и сложили трупы. Потом Гарион, прихватив факел, отошел от дома и просигналил Белгарату. В амбаре было очень сухо, и огонь, который развел Дарник на тщательно очищенном от сена каменном полу, вскоре согрел усталых путников.

— Как тут приятно, — промурлыкала с улыбкой Сенедра, озираясь и любуясь тенями, исполняющими на стенах и потолке причудливый танец. Она уютно устроилась на охапке ароматного свежего сена, поджав ноги. — Из этого выйдет прелестная постель. Вот бы каждый вечер нам попадался такой амбар!

Гарион молча отошел к двери и выглянул наружу, предпочтя не отвечать жене.