Властелин наслаждений

– У тебя красивые плечи, Мейриона, но красивые плечи у многих женщин. – Он обошел кадку и, разломив мыло на две части, начал намыливать ее двумя руками. Роскошный запах усилился.

Его голос заставлял ее трепетать, он возбуждал и убаюкивал одновременно. Комната поплыла у нее перед глазами, и ей захотелось полностью погрузиться в это пьянящее ощущение.

Годрик согнул ее руки, чтобы она оперлась локтями о края бадьи. Начав с мизинцев, он брал каждый палец и растирал его.

– У тебя изящные руки, Мейриона, но многие женщины имеют изящные руки. – Его пальцы двигались неторопливо, и мир словно исчез, остались только он и она.

Мейриона вздохнула. Его пальцы скользнули к ее плечам, по груди к животу и обратно вверх. Соски Мейрионы затвердели, хотя он и не касался их. Медленными кругами он несколько раз повторил этот путь.

Мейриона расслабилась и опустила руки на поверхность воды. Отдавшись его прикосновениям, она позволила ему устранить прошлое и теперь сосредоточилась только на настоящем.

Его рука скользнула по ее груди, совсем рядом с сосками. Кровь прилила к кончикам грудей, покалывая крошечными горячими иголочками. О Дева Мария!

Его пальцы теперь находились на внутренней стороне ее грудей и не касались их кончиков. Если бы они были чуть левее, его руки погладили бы ее соски, удовлетворив жалящую потребность в этом прикосновении.

Годрик поцеловал ее в макушку, и его руки вновь двинулись вверх.

Через полуопущенные ресницы Мейриона посмотрела вниз. Расстояние между мизинцем Годрика и ее соском теперь было меньше толщины лезвия ножа.

До сих пор он был смелым. Почему он не прикасается к самым кончикам?

Она изогнулась, но его пальцы остались на том же приводящем в безумие расстоянии, хотя она так нуждалась в нем!

– Мейриона, – прошептал Годрик, скользнув рукой между ее грудями, все еще не касаясь горящих сосков. – Ты знаешь, что меня притягивает в тебе?

Ее разум был одурманен, словно плавая за пределами реальности, и в ответ она лишь покачала головой.

Внезапно Годрик ущипнул ее набухшие соски. Словно удар молнии, Мейриону пронзила вспышка болезненного удовольствия, она начала ловить ртом воздух, и волна экстаза обрушилась на ее тело.

– Боже милостивый!

Годрик нежно взял ее груди в свои ладони:

– Есть тысячи красивых женщин в мире, но они лишены твоей страстности. Вот чем ты привлекаешь меня.

Глава 19

Мейриона вздохнула, ее руки стали безвольными, и набухший член Годрика напрягся еще сильнее. Он обошел вокруг бадьи. Расплывчатые завитки плавали на поверхности воды, наполняя спальню запахом мирры и янтаря. Опустив руки в теплую воду, он наслаждался мягким шелком ее кожи.

Наконец выпрямившись, Годрик вытащил Мейриону из бадьи, и она прижалась к нему.

Он почувствовал сильное облегчение: к счастью, ему не пришлось принуждать ее к такой податливости, а значит, она не будет сопротивляться, когда он лишит ее девственности. Отбросив в сторону рубаху и ночную сорочку, он понес ее по восточному ковру и уложил на мягкое меховое покрывало кровати.

– Ты самая страстная женщина, которую я когда-либо знал.

Мейриона повернулась к нему, в ее взгляде сквозило желание. Огонь свечей танцевал на ее коже. Пробежав пальцами по упругим золотисто-каштановым волоскам, прикрывавшим ее лоно, он услышал, как она резко вздохнула.

– Ты обещал, что мы просто поговорим, – запротестовала Мейриона слабым шепотом.

Решив не торопиться, Годрик погладил ладонью ее бедро. Его рука выглядела огромной на фоне ее алебастра, и ему вспомнился их недавний разговор. Она видела только ужас насилия, а не красоту страсти. Чтобы завоевать ее доверие, он не должен спешить.

– Это неправильно, – прошептала она.

– Ш-ш, – предостерег он, зная, что ее протест – это всего лишь слабая попытка освободиться от чувства вины, вызванного захлестнувшим ее желанием.

Приблизив губы к губам Мейрионы, Годрик поцеловал ее, и его язык задвигался, господствуя над ее ощущениями.

Она вздохнула и растянулась на его тунике именно так, как он и ожидал, но его вдруг захлестнуло ощущение собственной порочности.

Годрик отбросил досаждающее чувство в сторону: слишком много жизней стояло на кону и все зависело от него, от того, сможет ли он объявить о своем праве на Мейриону. Он лишит ее девственности, и она зачнет от него ребенка. Теперь он может облегчить ей этот путь и разбудить в ней желание. Ее протесты и так уже достаточно слабы.

Годрик провел рукой по животу Мейрионы и улыбнулся, когда ее веки сомкнулись. Он поцеловал кончики ее грудей, с удовольствием заметив, как затрепетали соски, и, пользуясь моментом, нежно втянул губами один сосок. Мейриона вздохнула, и в его наполненный член еще больше прилила кровь.