Властелин неба

Генерал Острохижа и Вагипов уже полчаса как любовались изменчивым цветом спокойных вод Средиземного моря, но спокойствие воды отнюдь не соответствовало их настроению. Все это время старые друзья вели дискуссию, перераставшую временами в ожесточенный спор.

— …Именно поэтому я распорядился, чтобы все звонки на твой телефон переадресовывались сюда, на корабль, — с горячностью в голосе объяснял конструктору предпринятые особые меры предосторожности генерал.

— Спасибо, конечно, это очень удобно, — грустно улыбнулся Ринат, — но я и не предполагал, что это сделано только для того, чтобы тебе удобно было вычислить тех, кто захватил моего отца.

— А ты что думаешь, Галиакбар Абдразакович тебе так и не позвонит?

— Полагаю, что если бы отец имел возможность, он давно бы позвонил. Прошло уже больше недели. Если паломники, молю Аллаха об этом, живы, то у них попросту отобрали мобильники.

— Если отобрали, могут и вернуть.

— В принципе да. Согласен.

— Слава Богу, хоть в чем-то ты со мной согласен, — раздраженно сказал генерал и нащупал в кармане стеклянную трубочку с крошечными таблетками нитроглицерина.

В последние годы Острохижа нередко прибегал к этому сильнодействующему средству, потому что валидол уже мало помогал, когда его сердце вдруг отзывалось болью, словно от ударов чьих-то сильных и злых кулаков. «Нет, привыкать тоже нельзя, — подумал генерал, — так сяду на эти таблетки, как какой-нибудь наркоман».

Генерал вытащил руку из кармана.

— Ты же знаешь, — продолжил конструктор «Громобоя», — я всегда соглашусь с аргументами, если они серьезные и заслуживают доверия. Но считал и продолжаю считать, что связывать похищение группы паломников, которой руководил мой отец, с «Громобоем» просто несерьезно. Это чушь, придуманная в кабинетах людей, которым нечем заняться, и они вынуждены придумывать разные шпионские истории для того, чтобы оправдать свое существование. Паломники просто попали под раздачу. Мало, что ли, желающих заработать в этих местах на похищении людей? Это обычная и, увы, распространенная практика.

— Да, но Красовский говорит, что брать в заложники людей, совершающих хадж, большой грех для правоверного мусульманина, — возразил Острохижа.

— Я и без твоего Красовского это знаю. Во-первых, всякой швали хватает везде, в том числе и среди тех, кто называет себя мусульманами. Во-вторых, чтоб ты знал, в этих местах, на Ближнем Востоке вообще и в Сирии в частности, среди арабов немало христиан. А для них взять в заложники мусульман, совершающих хадж, похоже, не такой уж большой грех.

— У арабов-христиан в Сирии нет серьезных вооруженных формирований. Строго говоря, их вообще нет. А «Громобой», как сообщают ребята, явно ждали: по маршруту следования их обстреляли «стингерами», несмотря на то что была активизирована система «Хамелеон», и вертолет был практически не виден. Кто-то явно знал о технических характеристиках нашего вертолета. Об этом же говорит и странная ракета, разорвавшаяся титановыми осколками.

— Может, это израильтяне что-то узнали? — уже несколько другим тоном высказал предположение Вагипов.

— Вот видишь, ты уже допускаешь связь между «Громобоем» и захватом паломников, — заметил, впрочем, без особой радости генерал. — Красовский тоже не исключает израильтян…

В это время громко запищал мобильник Вагипова, и конструктор стал растерянно хлопать себя по карманам, пытаясь обнаружить источник звука.

— В нагрудном он у тебя, — сказал Острохижа, глядя на старого приятеля с некоторой иронией.

Конструктор расстегнул пуговку на кармане желтой форменной рубашки офицера торгового флота и достал плоскую черную коробочку «Нокии».

— Салам алейкум, ата! — вдруг громко закричал Вагипов. — Где ты?! Ты здоров?!

— Что я говорил! — звучно хлопнул себя ладонью по бедру генерал. — Тяни время, Ринат!

Вагипов понимающе кивнул головой и продолжил разговор с отцом:

— Хорошо, папа! Я сделаю все, что они хотят. Но не смогу приехать завтра. Я сейчас в командировке. Мне нужно время, чтобы добраться до Казани, и я не знаю, есть ли самолеты на Дамаск — вы же летели чартерным рейсом. Скажи, я сделаю все, что они хотят, но мне нужно несколько дней. Ты слышишь меня? Два, а может, три дня! Завтра никак невозможно!

Внезапно генерала кто-то осторожно тронул за плечо. Острохижа резко повернулся. Перед ним стоял техник Виктор Кузнецов — Трофимыч, который мог себе позволить такую фамильярность, потому что, как и Ринат, помнил Острохижу молодым лейтенантом.

Вообще-то предполагалось, что вместе с экипажем «Громобоя» полетит и Кузнецов, лучше всех знавший чудо-вертолет и умевший устранить практически любую неисправность на земле и в воздухе. Однако воспротивились врачи — Трофимыч недавно перенес инфаркт, и летать ему было запрещено. Заменить его было некем, и механику оставалось лишь консультировать экипаж по рации.

— Ты чего, Витя? — удивился генерал. — Чего вылез-то? Нельзя ведь! Душно внизу? Сердце?