Властелин Огненных Земель

– Умница! Ты смотришь в корень проблемы. Мой отец погиб в Жевильийскую войну, когда все сыновья его были слишком юны. Витенагимут избрал Толинга; сейчас же на троне Нюрпинг, что еще хуже. Чтобы отстоять мою мужскую честь и честь моих праотцов, я должен снова завоевать трон для Каттерингов. Ты мне поможешь в этом. Так ты уплатишь вергильд за бедолагу Вейрферхфа.

– Вы сошли с ума! Я же нищий клерк! Как могу я помочь?

– Ты чего-нибудь придумаешь. Я помогу тебе сосредоточиться. – Без малейшего видимого усилия капитан поднял Джерарда за шиворот и уронил за борт. Мир превратился в зеленый кошмар и ледяной холод. Джерард отчаянно бился, пуская пузыри. За мгновение до того, как он готов был захлебнуться, в глаза ударил дневной свет, и он стукнулся лицом об обшивку – вода отхлынула вниз, оставив его висеть вниз головой. Он успел глотнуть воздуха и тут же снова погрузился в бездонный океан. Завихрения воды швыряли его как куклу. Стальная лента, сжимавшая его лодыжку, была, судя по всему, пальцами Эиледа.

Еще через четыре волны его вытащили обратно на борт – наполовину, ибо его оставили висеть тряпкой на планшире, выплевывая воду и кровь. Его нос наверняка не восстановит былую форму, да и остальная часть лица, казалось, сплошь была покрыта занозами и ссадинами. Он до крови ободрал об обшивку руки и локти.

Танист с силой нажал ему на спину, помогая отхаркивать воду.

– Я могу продолжать в том же духе всю дорогу до дома Джерард из Уэйгарта. А ты?

– Мой отец владеет землей, – пробормотал Джерард, – но всего двумя десятинами, да еще долей в водяной мельнице.

– Джерард, Джерард! Ты остановился в лучшей комнате гостиницы. На тебе одежда джентльмена – вернее, была одежда джентльмена, ибо такой она больше никому не нужна. Тебя учили владеть шпагой. Твои руки мягки как масло, а кожа бела как сливки. Твоя кожаная сумка полна свитков со странными письменами и рисунками, которые могут быть очень могущественными заклинаниями. Большинство на твоем месте распинались бы, как они богаты, а не как бедны. Подумай лучше, Джерард!

Он дернулся – разумеется, безрезультатно. Он снова ухнул за борт, на этот раз провисев там добрую дюжину волн. У парня руки крепостью не уступали, должно быть, якорной цепи, и он вполне мог продолжать так весь день, как и обещал. По крайней мере, когда он снова выдернул его из моря и дал воде вылиться из ушей, вид у него был ни капельки не усталый.

– Ну, что надумал, Джерард?

– Две сотни крон? – прохрипел Джерард.

Эйлед одобрительно хмыкнул и опустил его снова, на этот раз глубже, так что голова оказывалась на поверхности не каждый раз, и когда он выдернул его для нового вопроса, даже не дал ему времени отплеваться и откашляться.

– Ничего нового? Что ж, продолжай стараться. Сосредоточься! – Снова вниз.

Джерард понял, что его мучитель готов продолжать пытку до тех пор, пока не получит чего хочет или пока его жертва не умрет, что с каждой кошмарной минутой становилось все вероятнее, одна лишняя смерть не отяготит его совести, и вообще, вполне возможно, он проделывал все это только для того, чтобы позабавить команду. Никто не выдержит одновременно удушья под водой и беспрестанных ударов о дерево. Когда его собирались погружать в пятый или шестой раз, Джерард отчаянно замахал руками и в промежутках между приступами рвоты сумел издать несколько каркающих звуков.

– Что, уже придумал? – спросил Эйлед. Джерард отчаянно закивал.

– Аррх, аррх, аррх! – Его оставили висеть вниз головой чтобы избавиться от лишней воды, однако прошло несколько минут, прежде чем его легкие очистились настолько, что он смог прохрипеть что-то членораздельное.

– Я кузен короля Тайссона.

Белец втащил его на борт и каким был – промокшего до нитки – обнял, как давным-давно пропавшего родного брата.

– Джерард, дорогой! Что ж ты не сказал этого с самого начала?

3

Для кузена Шивиальского короля не жалели ничего. Шайка работорговцев раздела его, растерла полотенцами, одела в сухую шерстяную одежду. Разбойного вида фейн с неожиданно нежными руками заткнул ему разбитый нос, останавливая кровь, смазал ссадины бальзамом и перевязал руки. Капитан собственноручно завернул пленника в сухие одеяла и влил в него полбутылки бренди. Таким образом, день завершился достаточно мирно.

На следующий день все тело Джерарда от колен до кончиков ушей представляло собой сплошной синяк. Однако пираты обращались с ним как с особо ценным инвалидом – богатым дедушкой, который до сих пор не определился с завещанием. Они отнесли его на нос, под навес к остальным пленным, и ублажали его настолько, насколько это возможно посреди океана. Веснушчатый юнец по имени Бримбеарн ухаживал за ним весь день напролет, меняя ему повязки, вливая в него пиво, запихивая ему в рот огромные ломти черствого хлеба и вяленой рыбы.

– Я хорошо говорю по-шивиальски, – объяснил Бримбеарн, – потому что моя мать была шивиалькой. И ее не Фралль… уфралль… офралливали! Спасибо. Как и мать таниста Эйледа. У матерей-фраллей дети рождаются тупыми. – Он ухмыльнулся. – Я люблю женщин с огоньком.