Властелин Руси

— Чтоб сегодня к вечеру, да с песочком, — Снорри погрозил кулаком Лашку и быстро повернулся к Дивьяну. — А как у тебя, парень? У-у… скоро мокрицы заведутся. Посмотрим, как у остальных. — Повелительным жестом он подозвал стоявших чуть поодаль дружинников, выстроил в ряд, быстро провел ладонью по кольчугам. — Что ж, хоть у вас порядок… Быстро собирайтесь домой.

Дружинники — молодые безусые парни — повеселели. Лашк шутливо толкнул Дивьяна в спину, подмигнул:

— Еще и на торг сбегать успеем!

— А вы чего встали? — оглянулся на них Снорри. — Вас моя команда не касается. Провинились — остаетесь собирать стрелы. Все, что сегодня выпустили. Кольчуги при этом не снимать.

— А шлемы?

— Шлемы? Леший с вами, можно. Но смотрите у меня — стрелы собрать все до одной. А вечером будете чистить кольчуги, и если завтра увижу, что не блестят…

— Будут блестеть, Снорри-воин! Выстроившись в две колонны, младшая дружина

Снорри направилась по дороге к воротам. Пришедшие поглазеть на ристалища девчонки, улыбаясь, махали им руками.

— Вот бы и нам так, — Лашк завистливо посмотрел на девок. — Может, сбегаем, познакомимся хоть с одной?

— Стрелы собирай, — хмуро отозвался Дивьян. — Вон одну уже пропустил.

— Пить хочется, — подняв стрелу, вытер со лба пот Лашк.

Дивьян усмехнулся:

— И мне.

Оба переглянулись.

— Интересно, стоит еще у моста Олисей?

— Наверное, стоит… Как всегда, с квасом… если наши сейчас не выпили.

— Не должны б выпить, они прямо в город пойдут.

— Сбегаем? Быстро — туда и обратно. А стрелы потом дособираем, чай, до темноты-то еще далеко.

Квасник Олисей появился у моста не так и давно, с неделю. Сначала, как и многие, посматривал на ристалище, потом стал приходить с большим бочонком кваса и двумя деревянными кружками. Брал недорого, по медяхе за кружку. Прознав про то, другие квасники тут же составили ему конкуренцию, даже, говорят, чуть не побили, правда, за Олисея вступился кто-то — отстали. С тех пор стояли рядком, когда младшая дружина возвращалась с ристалищ. Пока ждали, угощали квасом любопытных девчонок. Много было квасников, но самый упорный — Олисей: многие уж уходили, а он самого последнего воина всегда дожидался. Вот и сейчас стоял у мостика.

— Эй, Олисей, Олисей! — замахали руками ребята. — Не уходи, подожди-ка… В долг можно?

— Пейте, пейте, — вытирая слезящиеся глаза, добродушно откликнулся квасник. — Остался квасок-то.

— А девы ушли уже? — напившись, спросил Лашк. Олисей хохотнул:

— Там твои девы, в березах венки плетут. Где вот цветы нашли, интересно?

— Так есть же уже, желтенькие… Дишка, сбегаем мигом?

— Беги без меня, только не задерживайся. Я покуда еще кружицу выпью. Знатный у тебя квасок, Олисей.

— Стараюсь… — Квасник искоса осмотрел Дивьяна. — Кажись, сегодня ты изо всех самый меткий.

— Да уж, — отмахнулся отрок. — Только все одно стрелы собирать оставлен.

— Что ж так?

— Да кольчужка не чищена.

— Это плохо, — показывая гнилые зубы, засмеялся квасник. — Да и шлем тебе великоват все же. И старый он, проржавел весь.

— Знаю, — кивнул Дивьян. — Только не по средствам мне пока новый. Ужо вот в поход сходим…

— Нешто в этаком шлеме — и в поход? — удивился квасник.

Отрок пожал плечами:

— А что делать-то?

Оглянувшись на березовую рощицу, откуда легкий, пахнущий травами ветерок приносил девичий смех, Олисей понизил голос:

— Есть у меня оружейник-приятель… Да и делать-то ничего особо не надо…

В задумчивости вернулся Дивьян в длинный дом младшей дружины. Сняв кольчугу, вышел во двор, набрал прямо в шлем песочку, принялся яростно драить заржавленные колечки.

— Дырку смотри не протри, — пряча улыбку, заметил проходящий мимо Снорри.

— Не протру, одначе. Я сегодня не в страже?

— Не в страже, — усмехнулся молодой викинг. — Назавтра готовься, а сегодня дружок твой, Лашк.

— Угу…

Начистив кольчугу, Дивьян довольно повесил ее на стену над своей лавкой, вымылся у колодца и, надев рубаху, вышел со двора в город.

— К оружейнику, — бросил он, проходя мимо воротного стража. Тот понимающе кивнул — и самому бы сходить не мешало, да средств нет.

Немного проплутав по улицам, Дивьян обогнул пологий холм и, пройдя кустами, оказался у длинного плетня из тонких жердей, тянувшегося, казалось, вокруг всего холма. Озадаченно почесав затылок, справился у прохожего мужика в синей, расстегнутой на волосатой груди рубахе:

— Ермила Лошади корчма здесь ли?

— Какой еще Лошади? — хмуро переспросил мужик и тут же осклабился: — А наверное, ты про Кобылу спрашиваешь?

— Ну да, про Кобылу. Да я ж так и говорю.

— Ну, тогда иди вдоль плетня, паря.

Уже стемнело, когда, выйдя из корчмы, Дивьян, поправив за спиной лук, направился прямо к Детинцу. К самым стенам не подошел, как и условились, схоронился за липой и стал ждать.

Теплый ветерок ласково шевелил молодую листву, где-то совсем рядом щебетали птицы, над самым ухом надоедливо жужжал шмель. Зажглись первые звезды.