Властелин Сонхи

Первая часть торжественной церемонии должна была пройти в Большом тронном зале. Главная трудность: песчаной ведьме надо подобраться как можно ближе к Лорме, коридоры по периметру зала для этого не годятся – слишком велико расстояние от стен до возвышения с троном. Между первым и вторым этажом тоже есть потайные ходы, но в полный рост там не выпрямишься, можно только ползать на четвереньках.

– Я и лежа станцую, – лунно-кошачьи глаза Хеледики светились холодно и азартно.

– Лежа?.. – оторопело переспросил Кемурт: ему вспомнились слова замученного сумасшедшего поэта.

– Так даже надежней будет. А что такого?

Он рассказал о Сухрелдоне.

– Как он сказал: «пусть не забудет про меня», и дальше о небесном чертоге? Это он попросил о помощи… Я смогу сделать то, что он имел в виду, даже через стенку. Сходим туда после того, как закончим с Чашей.

Кем не стал спрашивать, «что он имел в виду». И так понятно.

Они забрались в темную полость под тронным залом через лаз, к которому вела пыльная железная лесенка, и поползли к центру обширного помещения. Как будто находишься под гигантским прессом, еще чуть-чуть – и тебя придавит, расплющит… Без паники, реальные опасности тут совсем другие: занозить ладонь, стукнуться головой о потолок, напороться на торчащий гвоздь, вляпаться в мышиный помет.

Наверху шумела невидимая толпа: шаги, скрип паркета, шорохи, разговоры. Потом кто-то зычно провозгласил:

– Его величество король Дирвен, Повелитель Артефактов!

Гомон стих.

– Туда, – определила ведьма, когда Дирвен недовольно высказался:

– Давайте уже начинать, какого чворка тянуть!

Перед этим диверсанты ползали кругами, пытаясь понять, где находится трон.

Кто-то начал почтительно оправдываться, ссылаясь на протокол. Кемурт похолодел, когда в разговор вплелся мелодичный женский голос:

– Немного подождем, любимый, и если эти жрецы не явятся, пусть пеняют на себя.

Это она приходила в подвал к Сухрелдону.

Добравшись до нужного места, вор снял висевшую на шее котомку с Чашей Таннут и растянулся на полу, пристроив голову на согнутом локте.

Хеледика перевернулась навзничь, распустив мерцающие волосы, вытащила сверток, достала Чашу и поставила себе на живот. Предупредила:

– Сейчас лучше отползи подальше.

Он так и сделал.

– Обойдемся без жрецов, – произнес наверху вальяжный мужской голос. – Негоже королю ждать опоздавших, начинайте церемонию!

А это спутник Лормы, который вместе с ней допрашивал видящего.

Оркестр заиграл бравурный марш, однако после первых тактов мелодия прервалась: облажались, это же гимн свергнутой династии Дарчеглерум, последний представитель которой наверняка сидит на цепи в подвале, если его Лорма до сих пор не сожрала. После заминки зазвучала «Розовая соната», ее обычно исполняют на свадьбах в честь юной невесты. Самое то для древней, как Унский хребет, вурваны.

Когда музыка смолкла, кто-то завел похвальную речь в честь прекрасной и мудрой королевской избранницы, верной подруги Повелителя Артефактов. Вот тут-то Кемурту и начало казаться, что он лежит не в пыльном промежутке между полом и потолком, которым совсем чуть-чуть не хватает, чтоб воссоединиться, а на берегу океана, и рядом накатывает на песок прибой, а дальше, в темноте – бескрайняя водяная бездна.

Он взглянул на Хеледику: ее разметавшиеся волосы колыхались, как зыбь на море в лунном свете, и сама она двигалась – лежа навзничь, оставаясь на месте, она танцевала волнующееся море, она сама была волнующимся морем, и Чаша Таннут у нее на животе как будто покачивалась на волнах. Из Чаши исходило сияние, синевато-зеленое, как морская вода. Кем глядел, завороженный, ощущая и необъятный простор, и легкую качку, и солоноватые брызги на губах… А потом наверху умолкли – и вслед за мертвой паузой раздались возгласы, кто-то завопил дурным голосом, что-то упало и разбилось, и тогда все разом тревожно загомонили, словно там драка или пожар.

– Получилось, – сказала ведьма, переставив Чашу на пол. – Смотри!

Зажегся шарик-светляк, и Кемурт увидел, что в прозрачной воде что-то плавает: как будто множество черных обрезков – крохотных, фигурных, похожих на нарисованные тонким пером закорючки. Они постепенно тонули, но не оседали на перламутровое дно, а попросту исчезали, их становилось все меньше. То ли растворялись, то ли уходили через Чашу во владения Госпожи Пучины.

– Что это?

– Иероглифы, которые были на ожерелье. Мне удалось вернуть их Таннут, и ожерелье перестало быть волшебным предметом, а Лорма приняла свой истинный облик.

Сверху доносился топот, ругань, обережные молитвы, крики, кто-то пытался успокоить людей, кто-то требовал, чтобы гости немедленно освободили помещение, а кто-то другой распоряжался, чтобы никого не выпускали.

Кем завернул Чашу в платок, убрал в котомку, и они поползли к лазу с лестницей. Теперь надо вернуть артефакт на место, и чтобы никаких улик, что его кто-то брал.