Властелин вампиров

Чеснок, похоже, остановил Гейзерта и маму, и у меня появилась надежда, что они не сумеют войти. Но потом Гейзерт указал на меня и сказал что-то маме. Мать злорадно засмеялась и кивнула, а затем направила на меня пристальный взгляд своих багровых глаз.

Я словно бы мгновенно утратила собственную волю и абсолютно подчинилась маме. Я знала, что должна снять ветки и открыть им дверь — и вот я почувствовала, как встаю с кровати, механически иду к окну и срываю ветви, после открываю дверь и возвращаюсь, чтобы снова лечь в постель. Я слышала, как мама и Геррит Гейзерт смеялись, когда вошли.

— Так значит, они старались нас удержать! — с издевкой сказал Гейзерт. — И где теперь их хваленая защита?

Они с мамой приблизились и посмотрели на меня красными, злорадными глазами. Мама наклонилась ко мне, ее лицо озарила злобная радость, но Геррит Гейзерт отбросил ее в сторону.

— Первым господин, Аллена, — сказал он. — Этой ночью я отниму кровь лично, а не посредством тебя.

— Но она моя! — в ярости прошипела мать.

— Не бойся, я оставлю тебе немного, — сказал Гейзерт. — У нее как раз осталось достаточно крови для нас обоих.

Гейзерт склонился надо мной, глядя на меня багровыми глазами. Его лицо дергалось в ужасных гримасах, и я чувствовала его горькое, горячее дыхание. Я пыталась закричать, но по-прежнему не могла пошевелиться. Он наклонил голову еще ниже и прижался губами к ранкам у меня на горле!

Я ощутила, как его губы высасывают кровь, как она вытекает из вен. Меня охватила ужасная слабость, голова кружилась. То был непредставимый ужас и в то же время восторг, странная радость, смешанная с отвращением!

Я едва не лишилась чувств. Наконец Гейзерт выпрямился: с его губ капала кровь, а глаза светились гнусной сытостью.

— Теперь твоя очередь, Аллена, — сказал он, поворачиваясь к маме. — Думаю, я оставил в ней достаточно, чтобы удовлетворить тебя.

Мама подскочила к кровати и наклонилась надо мной.

— Не бойся, Оливия, — насмешливо сказала она. — После сегодняшней ночи ты станешь одной из нас и узнаешь вкус молодой сытной крови… горячей крови…

Ее рот жадно присосался к моей шее. Затем она также стала высасывать кровь. Я почувствовала, как силы оставили меня, и потеряла сознание. Последним звуком, который я слышала, был смех Геррита Гейзерта…

Шепот Оливии Ралтон прервался. Она лежала неподвижно. Дейл поспешно сломал еще одну ампулу и поднес к ее ноздрям. Ее глаза снова открылись.

— Мама умерла и вернулась, — прошептала она. — Мертвая, полная зла… Она пила мою кровь вместе с Герритом Гейзертом! И они сказали, что я буду как они, буду одной из них!

— Вы никогда не станете одной из них, Оливия! — торжественно сказал доктор Дейл. — Ваша мать была вовлечена в темную паутину зла Геррита Гейзерта, но мы вызволим ее, и Гейзерт будет уничтожен!

Оливия Ралтон внимательно посмотрела на него.

— Я ведь умираю, доктор? — спросила она слабым шепотом.

Дейл опустил голову.

— Да, Оливия.

— Я хочу увидеть отца и Вирджинию… и Эдварда, — прошептала она.

Когда Дейл отошел, я увидел через открытое окно, что по темному небу пролегли серые полосы. Близился рассвет. Хендерсон привел в комнату Вирджинию. Она бросилась на кровать сестры в агонии рыданий.

— Ты не умираешь, Оливия… ты не можешь! — простонала она.

Рука Оливии легла на волосы сестры, потом на дрожащую руку Джеймса Ралтона.

— Я не боюсь, — прошептала она. — Все будет хорошо, я думаю… я имею в виду то, что сказала мама…

— Оливия, дитя мое! — воскликнул Джеймс Ралтон и пошатнулся. Хендерсон, бледный как смерть, поддержал его.

Эдвард Хармон склонился над девушкой с безумным выражением на лице.

— Оливия, не умирай! Я отправлю этих чертовых дьяволов в их адскую преисподнюю!

— Эдвард, ты слышал, как доктор сказал, что мама не виновата, — прошептала Оливия. — Это вина Геррита Гейзерта… но не подвергайте себя опасности…

Она умолкла и приподнялась, и в одно ужасное мгновение мне показалось, что багровые глаза Аллены Ралтон глянули с ее лица на первый солнечный луч, осветивший северное окно.

— Геррит Гейзерт! — прошептала она с этим ужасным огнем в глазах, затем снова упала на подушки и застыла неподвижно.

11. Поиски на холмах

Доктор Дейл медленно накрыл простыней ее лицо. Ралтон непонимающе смотрел на него. Хендерсон увел из комнаты рыдающую Вирджинию. Лицо Эдварда Хармона было диким, страстным, ужасным.

— Умирая, она назвала Геррита Гейзерта! — выдохнул он. — Дейл, я уничтожу этого дьявола, если не погибну!

— Это наш долг, — произнес доктор Дейл недрогнувшим голосом. — Но прежде мы должны позаботиться об Оливии.

— Оливии? Что вы хотите сказать? Она мертва!

Дейл покачал головой.

— Вы забыли, что Оливия умерла, будучи жертвой вампира, и теперь сама стала вампиром! Разве вы не видели, какие глаза были у нее перед смертью? Сегодня вечером, если мы не предотвратим это с помощью кола и стали, она восстанет из мертвых и начнет искать собственных жертв!

— Вы хотите проткнуть ей сердце и отрезать голову? — закричал Ралтон.

Доктор Дейл строго кивнул.

— Это единственный верный способ избежать ее превращения в вампира.