Властелин видений

В то же мгновение два больших, поросших вековым мхом валуна, лежавших у дверей храма, превратились в огромных черных псов, вскочили на ноги и бросились на Рамона.

Глеб подхватил с земли скорострел и выстрелил Пастырю в грудь. Но чародей с ледяной усмешкой шагнул в сторону и раздвоился. Стрела вонзилась в стену между двумя белыми фигурами.

Пастырь снова шагнул в сторону, и там, где он только что стоял, остался третий двойник. Вперив в Глеба злобный, насмешливый взгляд, чародей принялся кружить вокруг него, и на каждом месте, где он только что стоял, появлялся его двойник. Не прошло и трех секунд, как Глеб оказался окруженным двойниками Пастыря.

Глеб выстрелил в одну из белых фигур, но стрела прошила пустоту и воткнулась в стену. Он выстрелил еще раз, но с тем же успехом.

– Неплохая попытка, ходок! – жутким хором проговорили Пастыри. – Попробуй еще раз.

Глеб попробовал. И снова промах. Белые фигуры захохотали и принялись кружиться вокруг Глеба в дьявольском хороводе. Глеб завертелся на месте, пытаясь определить, который из дюжины Пастырей настоящий.

И тут Хлопуша, лежавший к чародею ближе всех, подхватил с земли горсть праха и швырнул его Пастырю в лицо. Чародей зажмурил глаза и закашлялся.

Белые фигуры исчезли. Глеб вскинул скорострел и нажал на спуск. Передернул скобу и нажал еще раз. А потом еще. И еще. Выпустив четыре стрелы, он опустил скорострел и, тяжело дыша, взглянул на Пастыря, пришпиленного стрелами к стене храма, подобно огромной белой бабочке.

Из пробитых запястий и плеч на белую хламиду потекла черно-багровая кровь.

– Нет… – хрипел чародей, извиваясь и пытаясь ухватить стрелы зубами. – Нет…

Но зубы Пастыря щелкали впустую. Глеб убрал скорострел в кобуру и вытянул из ножен меч-всеруб.

– Ты хотел почувствовать себя Богом? – холодно проговорил он. – Теперь ты на кресте, как и Он. И что ты ощущаешь?

– Это еще не конец… – прошипел чародей, глядя на Первохода налитыми кровью глазами. – Я вернусь за тобой!

– Из ада не возвращаются, – отчеканил Глеб. – Пусть черти обглодают твои кости, фокусник!

Глеб сжал рукоять меча обеими руками, размахнулся и одним ударом снес чародею голову с плеч. Затем опустил окровавленный меч и подошел к Бровке. Девушка уже приподнялась с земли. Глеб протянул ей руку и помог подняться на ноги.

– Как ты себя чувствуешь, Бровка?

Девушка усмехнулась:

– Как будто меня разжевали и выплюнули.

Глеб снял с пояса флягу и протянул Бровке. Затем повернулся к Хлопуше и спросил:

– Как ты узнал, который из них настоящий?

– Муха, – ответил тот.

– Муха?

Хлопуша кивнул:

– Да, муха. Она села чародею на лицо. Должно быть, почувствовала, что он упырь.

В двух саженях от здоровяка толмач Рамон, кряхтя и постанывая, поднялся с земли.

– …Die cane maledetto… – бормотал он, морщась от боли в ушибленном плече. – Эти псы были как настоящие. Ненавижу собак. Клянусь айдесским богом, как же я ненавижу собак!

Глеб посмотрел на небо. Прямо над ним висело созвездие Ориона, похожее на огромное распятие.

– А может, Ты и не воскресал? – тихо спросил Глеб, обращаясь к созвездию. – Может быть, ты такой же мертвый, как падшие боги Гиблого места? – Глеб вытер рукою сухие глаза и опустил взгляд: – Ладно… Воскрес ты или нет, но у меня есть работа, и я должен ее доделать.

4

Когда Глеб шагнул в храмовый зал, мальчик стоял посреди зала, но… это уже был не мальчик. Это был коренастый уродец, ростом с юношу, но невероятно мускулистый. Кожа его – серая, бугристая, похожая на панцирь – казалась невероятно крепкой, и, скорее всего, таковой и была.

Широкая пасть уродца устрашала огромными зубами, одного взгляда на которые хватало, чтобы понять – эти зубы перекусят все, что угодно.

Глеба прошиб пот. Он облизнул пересохшие губы и потянул из ножен меч. Мускулистый уродец ринулся на Глеба. Глеб махнул мечом. Уродец вскинул руку, и в руке его тотчас появился щит. Меч Глеба глубоко вонзился в щит. Уродец резко отвел щит в сторону, и меч Глеба переломился у самой рукоятки.

– Ах ты, тварь! – рявкнул Глеб и выхватил из-за спины скорострел.

Однако выстрелить он не успел. Уродец подпрыгнул, вырвал скорострел из рук Глеба и разбил его в щепки об каменный пол. Глеб попытался схватить уродца, но чудовище перехватило руку Глеба, резко вывернуло ее, а затем ухватило Глеба за куртку и швырнуло об стену.

Силища у маленького урода была неимоверная. Глеб поднялся на ноги и сплюнул кровь. Теперь он был безоружен. Глазки уродца вспыхнули кроваво-красным светом. Он защелкал острыми, как бритвы, зубами и двинулся на Глеба.

Бровка вбежала в зал и быстро встала между ними.

– Нет! – крикнула она. – Не надо!

Уродец остановился и уставился на девушку злобными глазками. Бровка улыбнулась чудовищу обескровленными губами и мягко проговорила:

– Не бойся нас, малыш.

Уродец усмехнулся.

– С чего ты взяла, что я вас боюсь? – пролаял он страшным голосом, который не мог принадлежать человеку.

Бровка протянула к твари руку.

– Какого черта ты делаешь, Бровка? – окликнул ее Глеб. – Он ведь не человек.

Бровка шагнула к уродцу.