Властелин воли

– Понимаешь, Жорик, в жизни бывают и не такие совпадения, иногда просто диву даешься. А на деле оказывается случайность, дикая, но случайность. – Мудрый следователь насмешливо посмотрел на молодого коллегу. – А то, что ты сейчас сказал, самая рядовая случайность, обыкновенное совпадение, каких я в своей практике встречал десятки. Так что, Жорик, хватит умничать и давай заниматься реальным делом, то есть копать. Преступления эти самые рядовые, каких у нас по Москве тысячи. Поэтому давай быстренько отработаем наши версии и займемся остальными более актуальными делами. У нас вон дело по «Злопыхателю» висит, там еще конь не валялся, а через две недели надо уже докладывать руководству. – Старший следователь включил электрочайник. – Чай будешь пить? Достань тогда новую пачку чая. – Пожилой подполковник бросил бумаги, по которым недавно докладывал генералу, в сейф. – Значит, сделаем так: ты смотаешься завтра в райотдел, узнай, есть какие-то зацепки по ограблению Тимофеева или нет. Если нет, то и не будем больше этим заниматься. А я скатаю в больницу, к Тихорецкому…

– Кстати, Михалыч, обрати внимание по Тимофееву: его ведь два раза ударили. Сначала по голове, он потерял сознание, а затем еще зачем-то по шейному позвонку. Вот этот второй удар и стал причиной смерти Тимофеева. И еще: денег в бумажнике у него было очень мало, а дорогие часы, швейцарские, с руки не сняли. Странное какое-то ограбление…

– Все просто, Жорик, – Михалыч засыпал чай в заварочный чайник, – кто-то стукнул наверху дверью, вот они быстрее и слиняли с места преступления…

Молодой следователь недоверчиво посмотрел на старшего коллегу, но ничего не сказал.

Старший следователь управления ФСБ без стука зашел в кабинет заведующего реанимационным отделением в конце рабочего дня. За столом сидел пожилой мужчина с усталым лицом и что-то писал. Он даже не оторвался от писанины и не посмотрел в сторону вошедшего.

– Здравствуйте, это я вам звонил. – Следователь небрежно показал свое удостоверение.

– А… здравствуйте, – врач оторвался от бумаг, посмотрел на вошедшего сотрудника ФСБ. Тот тоже кинул внимательный взгляд на врача, увидел под глазами эскулапа мешки; и еще он явно почувствовал исходящий от него запах спиртного. «Да уж», – подумал следователь, но виду не подал.

– Как сейчас самочувствие нашего сотрудника? – осведомился он и сел на стул напротив заведующего отделением.

– Вы знаете, идет на поправку, – врач радостно потер руки, как будто речь шла о его близком человеке, – сильное сотрясение, два ребра сломаны, берцовая кость и все такое, но самое главное – мозг: основные функции не пострадали. Он даже уже пришел в сознание.

– Вот как! – воскликнул следователь и даже подался вперед. – А… поговорить с ним можно?

– Вы знаете, – врач скептически выпятил губу, – сейчас нежелательно…

– Доктор, всего один вопрос, и все.

– Ну, хорошо, попробуем… Пойдемте.

Тихорецкий лежал в палате один. Он был весь забинтован, глаза закрыты, одна нога была на растяжке. Следователь тихо подошел к его кровати, нагнулся, вполголоса произнес:

– Александр Юрьевич, это Бобриков, следователь. Вы слышите меня?

Тихорецкий в ответ только беззвучно пошевелил губами.

– Александр Юрьевич, у меня только один вопрос. Ответьте на него только «да» или «нет». Это был случайный наезд. Да или нет?

Тихорецкий опять беззвучно пошевелил губами.

– Не понял, Александр Юрьевич, можете повторить?!

Даже под бинтами было видно, как напрягся Тихорецкий. Следователь ФСБ нагнулся еще ниже, подставив ухо ко рту больного, и различил только одно слово, которое прошептал Тихорецкий: «Оборнов». Следователь встал прямо, недоуменно повторил услышанное: «Оборнов?!»

– Все, все, хватит, пойдемте. – Заведующий отделением остановил следователя ФСБ и даже легонько взял его за рукав. Последний вышел из кабинета больничной палаты в полном недоумении.

Глава XXXII

Грязный автофургон с надписью «Аварийная» стоял на обочине дороги возле вырытой канавы. По истинно русской традиции канавы в российских городах начинают рыть в начале лета, а заканчивают только в ноябре… И никто никогда не знает, почему вырытая канава должна «украшать» городскую улицу или сквер непременно четыре-пять месяцев, а работы по прокладке труб начинают делать только тогда, когда земля заледенеет, а в воздухе залетают белые мухи.

Вот и эта «аварийка» была обычным атрибутом обычной российской канавы. Никто из прохожих не обращал на нее ни малейшего внимания. Между тем внутри автофургона шла напряженная работа. Сотрудник НИИПППа Макшанцев сидел в кресле за странным прибором, похожим на передатчик КВ-диапазона, слегка регулировал ручку мощности излучения. На нем был странный шлем, закрывавший верхнюю часть его головы. Болислав Илларионович сидел, закрыв глаза, лицо его было напряжено, иногда он беззвучно шевелил губами.