Властелины Мира (СИ)

Но пупс, явно недовольный нашей нерешительностью, снова остановился и, уже глубоким, почти глухим голосом, который звучал, как будто через зажатый ладонью рот, начал повторять стих:

— Вниз идите, влево шаг,

Там, где лист, без ветра флаг,

Тропка скрыта, тьма густа,

Там поймёте то, что вам пора.

Его голос эхом разнёсся по лесу, и пупс опять захохотал, на этот раз очень диким голосом, как какой-нибудь псих из лечебницы. Он начал бегать вокруг нас, его огромная соска покачивалась, но при этом не нападал — просто провоцировал, дразнил нас. Я почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Это было чертовски странно, даже по меркам того, что мы видели раньше.

— Мы явно должны идти влево и вниз, — сказал я, пытаясь проанализировать стих. — А этот флаг без ветра… что это может значить?

— Возможно, что-то вроде знака или дерева, которое не колышется на ветру, — предположила Лея, её взгляд по-прежнему был сосредоточен на пупсе, который теперь вновь замер и просто смотрел на нас, готовый продолжить, если мы не поймём.

— Ладно, пойдём вниз и влево, — сказал я, показывая направление.

Мы начали двигаться, и пупс, снова захихикав, бросился следом за нами, но, как только мы сделали первые шаги в нужную сторону, его смех смолк. Похоже, он был доволен, что мы, наконец, поняли его подсказку.

Путь вёл нас вглубь леса, и как только мы добрались до первой цели — то ли большой листвы, то ли чего-то, что напоминало "флаг без ветра", пупс снова начал декламировать новый стих. На этот раз его голос снова стал детским, но всё ещё пропитанным зловещей фальшью:

— Через рощу, через ночь,

Там, где совы крикнут "прочь",

Вверх по склону лезь скорей,

Тайна ждёт за тенью дней.

Закончив, он снова засмеялся, и начал бегать вокруг нас, держа свою огромную соску и махая ей порой в слишком опасной близости от наших лиц, но вроде не атаковал, хотя и сильно напрягал.

Спустя минуту он снова засмеялся, и его смех был настолько пронзительным и неестественным, что казалось, лес от этого звука начинает содрогаться и пытается закрыться и свалить подальше от этого психопата. Он бегал вокруг нас, размахивая соской, как будто ожидал, что мы вот-вот бросимся бежать и был готов в случае чего нагнать нас и запихнуть её по самые помидоры… Но его стишки, хоть и жутковатые, были явной подсказкой куда нам идти дальше.

— Через рощу, через ночь,

Там, где совы крикнут "прочь",

Вверх по склону лезь скорей,

Тайна ждёт за тенью дней.

Он повторял стих, не сбавляя темпа, и снова хохотал, кружась вокруг нас, как какая-то механическая игрушка. Лея прищурилась, сжав кинжал в руке.

— Этот псих явно хочет, чтобы мы продолжали идти, — бросила она, оглядываясь на лес. — Но что значит "совы крикнут прочь"? Здесь явно нет сов.

— А может, он имел в виду что-то другое? — предположил я. — Может, это какой-то символ или звук?

Лея хмыкнула, всё ещё настороженно глядя на пупса.

— Может, что-то просто хочет нас запутать… или наоборот, указать на правильный путь. Хотя что-то сомневаюсь.

Мы продолжали двигаться вперёд, следуя указаниям. Лес становился всё мрачнее, казалось, что густые деревья нависают над нами, а каждый шаг отдавался странным эхо. В какой-то момент мы услышали далёкий крик, который эхом прокатился по лесу — это точно была не сова, но звук был резким и отчётливо напоминал чьё-то недовольное "уху".

— Вот и твоя "сова", — сказал я, бросив взгляд на Лею.

Она кивнула, а её лицо не выразило ни единой эмоции.

— Значит, идём вверх по склону.

Мы начали подниматься по крутой тропе, которую не сразу заметили среди корней деревьев. Лес становился всё плотнее, деревья росли так близко друг к другу, что казалось, они пытаются нас остановить. И, как только мы добрались до вершины, пупс снова замер перед нами, но на этот раз не смеялся, а просто молча смотрел, чего-то ожидая.

— Ну что, готова к новому стишку? — бросил я, уже устав от всей этой абсурдности.

Пупс медленно поднял свою соску и, детским, жутковато ласковым голосом, начал:

— Третий шаг, последний знак,

Там, где мрак и стынет кровь,

Вспыхнет свет, откроет путь,

Будь готов — назад свернуть.

Он замолк, но на этот раз не смеялся.

Мы продолжили двигаться вперёд, следуя указаниям пупса, который, к счастью, прекратил свои жуткие стишки, но всё ещё оставался рядом, и неотрывно наблюдая за нами. Лес становился всё гуще, деревья сплетались в непроходимую стену, явно пытаясь помешать нам дойти к своей цели. Тьма сгустилась вокруг, и слабый свет едва пробивался сквозь густую листву. Воздух становился всё тяжелее, отчего создавалось чувство, что этот лес буквально нас поедает, а мы сами добровольно спускаемся к нему в желудок.