Властелины моря. История золотого века греческого флота

В этой идее не было ничего экзотического: флот защитит Афины от вполне реальной, непосредственной угрозы своей безопасности. Фемистокл выступает со своим революционным предложением, имея в виду вполне конкретного, всем известного противника. Вот с этого самого места, продолжал он, можно протянуть руку в сторону южного горизонта, над которым нависают мрачные горные пики острова Эгина. На протяжении жизни многих поколений Эгиной правят торговцы, удушающие и военный, и торговый флот Афин. Афинским «совам» противостоят на зарубежных рынках эгинские «черепахи» — монеты с изображением морских животных. Стандарты меры и веса устанавливают отнюдь не афиняне, а эгинцы. Какой-то египетский фараон уже давно предоставил торговцам из Эгины перевалочный пункт в дельте Нила, а с Черного моря в Эгину каждое лето отправляются суда, груженные зерном. Этот остров давно уже сделался крупнейшим в Греции коммерческим центром, в то время как у Афин все еще нет надежно защищенной гавани, где могли бы разгружаться и останавливаться торговые суда. А однажды эгинцы даже унизили афинян, наложив эмбарго на их торговлю гончарными изделиями.

Но одного лишь превосходства в торговле эгинцам, оказывается, мало. В течение последних двадцати лет они ведут с Афинами необъявленную войну — нечто вроде тлеющего конфликта, который греки называют polemos akeryktos — «необъявленной войной». Однажды ни с того ни с сего эгинские военные суда выбросили десант в Аттике и по-пиратски, смерчем пронеслись по Фалерону и другим прибрежным городам. Следующей мишенью стал священный корабль, направляющийся в храм Посейдона на мысе Сунион. Эгинцы перехватили судно и взяли в плен священнослужителя и других находившихся на борту видных лиц. В тот раз афиняне немедленно нанесли ответный удар, одержав тяжелую победу в морском сражении. Но вот уже совсем недавно островитяне исподтишка напали на афинскую флотилию и захватили четыре галеры с командой. Парировать эти молниеносные уколы афинянам становится все труднее.

В ту пору афинский флот представлял собой в основном разрозненную массу галер. Поскольку амбициозный пирейский проект Фемистокла остался незавершенным, иные из судов втащили на берег в Фалероне, другие оказались разбросаны по портам и деревням вдоль всего побережья Аттики. Недавно этот так называемый флот пополнился семью персидскими боевыми судами, захваченными после сухопутного сражения при Марафоне, и двадцатью триерами, закупленными в Коринфе за символическую плату — пять драхм за каждую. Эти коринфские суда достигли Афин буквально на следующий день после поражения демократического восстания в Эгине, где очень рассчитывали на их помощь, отсутствие которой и стало, по существу, причиной неудачи. А ведь победи повстанцы — и вражде с островом, вполне вероятно, пришел бы конец.

По замыслу Фемистокла новый флот будет построен частными лицами во имя общественного блага. Выглядит это так: сотне самых состоятельных афинских граждан выделяется по таланту серебра (что и составляет шестьсот тысяч драхм), а затем каждый закупает на эти деньги материалы и организует постройку боевого корабля. Более того, Фемистокл включил в свой проект примечание. Если почему-нибудь афиняне в конце концов передумают и отбросят первоначальный план, каждый из вышеупомянутых состоятельных граждан возвращает свой талант в казну — но корабль при этом остается за ним. В этом случае граждане не лишаются своей десятидрахмовой доли — просто выплата откладывается на несколько месяцев. Никто ничего не теряет, а выиграть можно много. Воззвав таким образом к чувству патриотизма и гордости сограждан, их здравому смыслу и не забыв при этом о личном интересе каждого, Фемистокл сошел с подиума и вернулся к себе на место, среди других.

Непроясненной осталась, возможно, одна существенная сторона его предложения. Сотне новых триер понадобится по тысяче семьсот гребцов на каждый борт, и лишь в том случае, если призыв коснется граждан низшего сословия, фетов, у Афин будет по-настоящему боевой, сильный флот, о котором говорит Фемистокл. Такой флот и укрепит положение города, и обеспечит ему свободу морских дорог.

Не давая председательствующему поставить вопрос на голосование, слова попросил другой гражданин. Глашатай вызвал на подиум Аристида из «дема» (территориальный округ), Алопека. Этот благородный афинянин — земляк жены Фемистокла — давно завоевал себе репутацию честного и неподкупного арбитра, отсюда его всем известное прозвище — Аристид Справедливый. Ровесник Фемистокла, он был его политическим противником. Семь лет назад оба они участвовали в Марафонском сражении в качестве стратегов, каждый командуя отрядом своей филы[4]. После победы, когда большая часть войска начала свой двадцатишестимильный марш, дабы предотвратить контратаку персов на Афины, Аристиду было поручено остаться охранять добычу и военнопленных. На следующий год он был избран архонтом эпонимом города. И вот сейчас он поднимался на трибуну, собираясь возглавить оппозицию плану Фемистокла.