Властелины моря. История золотого века греческого флота

Поначалу в Афинах не поверили известиям о кончине македонского царя. «Александр умер? — воскликнул Демад. — Быть того не может! Иначе вонь от его трупа по всему миру бы пошла!» Но когда слух подтвердился, собрание спешно проголосовало за то, чтобы начать освободительную войну с преемниками царя. Землевладельцы и другие богатые афиняне были против, но остались в меньшинстве. В близлежащие и отдаленные города Греции за поддержкой, были немедленно разосланы гонцы. Резолюция собрания была исполнена той же романтической страсти, что некогда двигала Фемистоклом накануне нашествия Ксеркса: «Народ Афин полагает своим долгом бросить на алтарь свободы Греции все — и корабли, и собственность, и самое жизнь». Города центральной Греции и Пелопоннеса с готовностью откликнулись на этот зов.

Поначалу все складывалось удачно. Наместник Македонии Антипатр попытался было подавить бунт, но ему было далеко не только до Александра, но даже и до Ксеркса. Греки во главе с Афинами успешно блокировали горный проход у Фермопил. Столкнувшись со столь упорным сопротивлением, Антипатр потребовал от македонских военачальников в Азии прислать ему подкрепление и флот. Теперь не далее как следующей весной вновь образованному союзу греческих городов, как и морской мощи Афин, предстояло пройти решающее испытание.

Готовясь к нему, афиняне решили снарядить вдобавок к имеющимся двести новых квадрирем и сорок триер. В ту зиму на службу были призваны все афинские граждане, кому еще не исполнилось и сорока. Границы Аттики предстояло защищать частям, сформированным тремя филами. Оставшиеся семь пошлют своих людей воевать за границей. С наступлением тепла из Азии в Европу, через Геллеспонт, на помощь к Антипатру потянулись македонские отряды. Афиняне бросили наперерез им свои корабли, устремившиеся через Эгейское море на северо-восток. Из всех стратегов, заступивших на службу в тот год, один Фокион мог похвастаться опытом участия в морских сражениях, да и то когда это было? Пятьдесят лет назад, при Наксосе. Сейчас ему вот-вот должно было исполниться восемьдесят, и выбор пал на более молодого человека. Им оказался Эветион из демы, то есть городка под названием Кефисия, аристократ, бывший начальник конницы.

Если афиняне рассчитывали на столь же успешный результат, какого добился в Византии Фокион восемнадцать лет назад, когда ему удалось принудить к согласию отца Александра царя Филиппа, то это была иллюзия. Годы морской слабости Македонии остались далеко позади. Дойдя до Геллеспонта, Эветион столкнулся с сильным отрядом кораблей под командой некоего Клита. Сражение развернулось в знакомых водах близ Абидоса, и македоняне взяли верх. Большую часть своих кораблей Эветиону удалось вывести из-под удара, но многие афиняне были захвачены в плен или, добравшись до берега, пустились в бега. Верные друзья-абидосцы, кому смогли, помогли, дали людям деньги и отправили домой в Афины.

Клит собрал в единый кулак 240 кораблей и во главе этой могучей армады пустился следом за остатками афинского флота. В то же время, несмотря на то что в эллингах Пирея стояли сотни готовых к бою кораблей и что в прошлом году было объявлено о начале нового грандиозного судостроительного проекта, в этот час грозного кризиса людей у афинян хватало для снаряжения лишь 170 судов. Предпочтение было отдано квадриремам, практически каждая из которых была полностью укомплектована и спущена на воду. В объединенную эскадру вошли также две квинкеремы, остальные — триеры.

Путь лежал в воды, омывающие Аморгос, скалистый островок на самом востоке Кикладского архипелага. Ни размерами, ни богатством, ни славой Аморгос не мог сравниться со своим западным соседом Наксосом. При этом на западном своем берегу он располагал лучшей, наверное, на всем архипелаге естественной гаванью, окруженной со всех сторон чудесными песчаными дюнами. На верхушке холма, откуда открывается вид на гавань, как птица на насесте, устроилось укрепленное поселение Миноя — память о морских царях Крита и созданной ими талассократии. Во времена расцвета Афин Аморгос был чем-то вроде их придатка, а в годы существования Второго морского союза сохранял союзническую верность, но в анналах морской истории Афин фактически не фигурировал.

Когда на горизонте замаячили корабли македонян, Эветион изготовился к сражению. Под его началом оказалось столько кораблей, сколько не было у Афин со времен разгрома при Эгоспотамах. И все равно подавляющее количественное преимущество было на стороне македонян. Да и на палубах собралась мощная, всесокрушающая, безжалостная сила — в лице опытных воинов, равных которым не было во всем мире. Произошла стремительная стычка, в ходе которой кораблям Клита удалось опрокинуть три-четыре афинские триеры. Не давая македонянам возможности прорвать фронт афинских судов и предотвращая неизбежный разгром, грозящий обернуться резней, Эветион просигналил с флагманского судна, что афиняне готовы капитулировать.