Властелины ринга

А интересного было много. Уверенные в себе господа в костюмах-мерседесах, то есть стоящих как хорошие автомобили. Плавающие косяками подиумные красотки, часто из-под опущенных ресниц с ревностью и ненавистью рассматривающие друг друга. Но во всем этом было мало необычного. И тут я увидел очень красивую и о-о-очень пьяную женщину на костылях, которая всем своим видом, и особенно глазами, требовала всеобщего сочувствия. Ее было страшно жалко, что, как мне кажется, и должно было выражать мое лицо, но, когда ее блуждающие очи остановились на мне, они выразили лишь безграничное возмущение человеческой черствостью.

Видимо, от меня ждали большего градуса сочувствия. Но не дождались. Мне пришлось не раз полежать в травматологии, и у этой дамочки я увидел только банальный перелом берцовой кости, на который указывал гипс, причем, судя по ряду признаков, перелом не тяжелый.

Однако потом я подумал, что все-таки недобрый я человек. Женщина явно пришла сюда не просто так, раз притащилась на костылях, а я тут смею рассуждать о нетяжести ее перелома. Скотина, да и только. А она вон надралась с горя. Вот это поклонница, я понимаю. Между прочим, с ней был явно преданный ей мужик, но, кажется, ее мысли были не о нем.

Некоторые журналисты придумывают детали для своих репортажей. А надо не придумывать, а смотреть по сторонам. Всегда найдешь что-нибудь такое, что придумать не сможешь. Ну вот никогда бы не смог придумать прекрасную и в стельку пьяную поклонницу Кличко на костылях. На какую-то из этих красочных составляющих фантазии бы точно не хватило.

Я приметил, где она сидит, и решил посматривать туда и во время боя.

Кличко с Чемберсом

А дело между тем явно приближалось к главному действу. Так и не опознанные мною рок-музыканты уже давно покинули ринг, и теперь вокруг него, как крейсер на рейде, плавал знаменитый ведущий Майкл Баффер. Патрулировал, как я понимаю.

Очень скоро его призвали на ринг. Мне показалось, что подготовительные процедуры к бою начали чуть раньше, чем планировали изначально. Может быть, просто хотели сократить ожидание, затянувшееся из-за нескольких быстрых нокаутов в предварительных боях. Так или иначе, но Баффер почти скороговоркой пропел все свои песни, отзвучали гимны – и началось.

С первых же минут, если не секунд, боя стало ясно то, о чем очень многие, в том числе и ваш покорный слуга, говорили перед поединком: вопрос о победителе здесь стоять не будет. Речь пойдет только о том, сумеет ли Чемберс хоть что-то противопоставить Кличко и дотянуть до финального гонга. Самым обеспокоенным человеком в зале, по-моему, выглядел старший брат Владимира, обладатель титула WBC в тяжелом весе Виталий Кличко. Он всегда переживает за брата раз в двадцать больше, чем за себя. Впрочем, за себя, по-моему, он вообще не переживает.

Если у Чемберса перед боем и просматривалось преимущество перед Кличко хоть в чем-то, что давало бы ему если не шансы, то надежду на победу, так это в скорости. Но Владимир был никак не медленнее соперника. Выражалось это в том, что его джеб постоянно упреждал все действия Чемберса, который практически не мог попасть.

Тем не менее у Чемберса проглядывало явное желание что-то сделать, как-то переломить ход не слишком удачно начавшегося для него боя. Вылилось это в довольно странные действия. Когда Чемберс уходил вниз, Владимир придавливал его сверху, и во втором раунде американец просто поднял его и бросил. Движение было неприятным и неожиданным. Кличко мог получить травму, но он, как мне показалось, был скорее весело озадачен, чем серьезно обескуражен. Такие тяжелоатлетические упражнения должны были здорово утомить самого Чемберса, а он не оставлял их и в дальнейшем, но скоро стало ясно, что поднимать Владимира, в котором было в тот вечер 111 кг веса против 95 у самого Эдди, ему уже не под силу.

Вообще, Чемберс действовал временами достаточно грязно, чего за ним раньше как-то не наблюдалось, но, на мой взгляд, это была грязь, порожденная не злобой, а отчаянием. Ну не мог он не понимать того, что понимали едва ли не все в зале: шансов на победу у него нет. И никогда не было. И никогда не будет. Тут не только соперника поднимать начнешь, чтобы хотя бы самому себе доказать, что ты что-то можешь. Тут и, как зверь, завоешь, и заплачешь, как дитя.

Уже в конце второго раунда Кличко познакомил Чемберса со своей правой рукой. До боя Чемберс говорил мне, что многие, кто дрался с Кличко, невольно слишком много внимания уделяли его потрясающему джебу и забывали о его ударе справа, который иногда из-за этого джеба выстреливает. Теперь пришла его очередь забыть, и дальше он тоже часто забывал об этом ударе.