Властелины стихий

— Я не нечисть! — возмутился Шмыгль, словно прочитав его мысли. — Я уже давно принадлежу Хаосу! Но вам сложно понять разницу… Леди хорошо умеет это объяснять.

— Извини, если я оскорбил тебя, — смутился Гарри.

— Вам не нужно извиняться, сир. Многие совершают эту ошибку. В Ашкелоне нет нечисти — но вы всё равно найдёте здесь и демонов, и вампиров, и гончих ада. Но вас не тронут, не волнуйтесь, — успокоил его чёрт, — вы ведь гость самой Леди. А никто не хочет навлечь на себя Её гнев.

Больше Гарри не задавал вопросов, так как побаивался услышать ответ. Он просто шёл по коридорам вслед за чертёнком, оглядываясь по сторонам и пытаясь запомнить дорогу. Но это было сложно сделать — даже в Хогвартсе не было такого количества потайных переходов, дверей и коридоров. Гарри прекратил своё занятие, когда осознал, что уже давно запутался.

«В конце-концов, Шмыгль сказал, что должен помогать мне. А уж он-то ориентируется прекрасно», — успокоил себя Гарри и продолжил путь уже просто осматривая то, что ему интересно.

Путь до зала занял где-то около десяти минут. Уже почти подойдя к дверям, Гарри встретил Драко, идущего совсем с другой стороны. Рядом со слизеринцем летела крошечная фея в серебряном платьице и с серебряными же крылышками. Она представилась как Селена.

Их провожатые исчезли, предварительно предупредив, что если они понадобятся, нужно только щёлкнуть пальцами. Юноши кивнули в ответ и вошли в зал, благо двери были достаточно широкими, чтобы они смогли сделать это одновременно — их соперничество в последнее время ничуть не уменьшилось, и ни один из них не смог бы пропустить другого вперёд.

Глава 3

В первую очередь зал поражал своими размерами. Даже Большой зал Хогвартса не был и вполовину так велик, как он. Кроме трёх длинных массивных столов, протянувшихся вдоль стен, и уже привычного оружия на стенах, в зале ничего не было, и его центр, размерами наводящий на мысль о квиддичном поле, был пуст.

Накрыт был только один из столов, за которым уже находилось несколько человек. Пэнтекуин сидела в центре, места рядом с ней были пусты и предназначались для Гарри и Драко. Дальше по разные стороны сидели Хельга и Ровена. Остальные, разумеется, были незнакомы.

Драко занял место между Валькери и Ровеной, и Гарри мысленно порадовался — рядом с этой девочкой он чувствовал себя более чем неуютно, Хельга была ему гораздо более симпатична. Сейчас малышка просто сияла от счастья.

— Валькери вытащила папу, — радостно прошептала она, когда Гарри уселся рядом с ней.

— Откуда? — не понял Гарри.

— Не знаю, — сказала она, и в её серых глазах появился страх, — но там было плохо…

«…Сеидар очень любил жену, — пришла к нему мысль Пэнтекуин. — Когда она умерла… это можно было бы назвать депрессией, но настолько сильной, что он перестал ощущать всё вокруг. И, разумеется, его душевная боль была просто невыносимой. Хельга и Ровена — эмпаты, они могут «видеть» чувства других людей. Для них то, что чувствовал Сеидар, казалось чёрной бездной, в которую затянуло их отца. Ровена попыталась «вытащить» его оттуда, но она ещё слишком слаба, и не может до конца отделять свои чувства от чувств другого человека, и её чуть не затянуло следом — она лишь чудом сумела разорвать контакт в последний момент».

«…А ты смогла помочь ему?» — спросил Гарри.

«…Не знаю, — Пэнтекуин была явно обеспокоена. — Теперь Сеидар снова может понимать, что происходит вокруг… но я не уверена, к лучшему ли это. Мне кажется, он может теперь попытаться совершить самоубийство. Я велела следить за ним — незаметно для него. Может, всё ещё обойдётся».

«…Может быть», — согласился Гарри и с жалостью посмотрел на Хельгу. Девочке приходилось ещё хуже, чем ему — он, по крайней мере, никогда не видел своих родителей (то, когда он был младенцем, считать нельзя), а она, это ясно, любит своих родителей. И теперь у неё умерла мама, а отец на грани безумия. Удивительно, как она ещё держится! А вот её сестру происходящее, похоже, совершенно не волнует — вон, болтает с кем-то и смеётся! Гарри ощутил неприязнь к Ровене. Внезапно Хельга вмешалась в ход его мыслей.

— Зря вы так, — укоризненно произнесла она. — Ровена хорошая, только не хочет это показывать. Она тоже скучает по маме, но не плачет, как я. И папе она пыталась помочь. Моя сестра совсем не злая — но она боится, что её доброту примут за слабость.

— А откуда ты знаешь? — Гарри подумал, что она умеет читать мысли. Как иначе она поняла, что ему не нравится её сестра?

— Я же эмпат, — пожала плечами Хельга. — И я знаю, что чувствуют другие. А Ровену я понимаю лучше, чем остальных — наверно, из-за того, что мы сёстры.

Гарри хмыкнул и принялся за еду. В разгар обеда двери зала распахнулись, и вошла странная женщина… если её можно так назвать. До пояса она выглядела как обычный человек — лет пятидесяти, строго одетая, с суровым выражением лица, — но вместо ног у неё был длинный змеиный хвост с чёрной мерцающей чешуёй. Существо двинулось вперёд, и чешуя глухо зашуршала по каменным плитам.