Власти твоей нет надо мной

Ша шла очень быстро, тревожно оглядываясь по сторонам, и также быстро давала инструкции:

– Окна больше не мой. Хотя это ты уже, надеюсь, поняла. Из дома пока не выходи. Шарф носи всегда. Можешь прибирать листья, но не трогай зеркала. Можно на чердак, но нельзя в подвал. Если что-то увидишь подозрительное, что угодно, зови пса или Мукеша. Сама не пытайся разобраться,– фея остановилась в центре зала с разбитыми стеклами и потертыми креслами и с какой-то горечью посмотрела на меня.– Какой бы сильной ты себя не воображала, в этом мире ты слабее мотылька. Запомни это. И отступи на три шага.

Дождавшись, пока я выполню приказ, фея, чье имя вылетело из моей головы, резко взмахнула левой рукой вверх, отчего ее окутали ярко-зеленые, сочные листья, через мгновение опавшие сухой, шуршащей массой на пол пустой комнаты.

Глава 12

После визита прекрасной Ша я чувствовала себя какой-то немного рассеянной. Голова то ли кружилась, то ли просто не хотела работать.

Выйдя из зала с разбитыми окнами, зачем-то вернулась в ту же комнату и налила себе порцию чая. Все то, что мне рассказала фея, казалось пустой выдумкой. При этом не самой разумной. И я бы, может, даже посмеялась, если бы не сидела в почти пустом поместье фея, разжигающего костры одним щелчком пальцев.

– Госпожа покинула дом? – в дверном проеме появился Мукеш, уже чуть мене переливающийся радужной пудрой.

– Да. Она куда-то очень торопилась,– кивнула я, даже не потрудившись встать с дивана. Это казалось настолько неважным, что просто не было сил.

– Светлые нарушили границы,– не мене утомленно кивнул гоблин, подходя все  к тому же чайнику. Вынув из  воздуха чистую чашку, Мукеш налил чаю и себе, занимая кресло ближе к окну. – Скорее всего, муж госпожи потребовал, чтобы она вернулась под защиту его воинов. Все же, дом хозяина Нимедасофера не  так хорошо огорожен, как подземный дворец. Особенно теперь.

Мы немного помолчали, вслушиваясь в шелест листвы, что сквозняки, на пару с Корицей, гоняли по коридорам, а затем также синхронно вздрогнули, когда по дому разнесся резкий собачий лай и весьма грозное рычание.

Мукеш, словно должно было произойти что-то непоправимое, практически бросил чашку на блюдце, вскочив на ноги.

– Иди за мной, быстро!

Мы побежали по коридорам, притормаживая едва ли не у каждой стены. Мне потребовалось три таких остановки, чтобы понять – Мукешь заглядывает в зеркала. Последовав его же примеру, заглянув в одну из мутных поверхностей, я отшатнулась. Из-за матового, разделенного рисунками, стекла, на меня смотрели глаза. Светлые, голубые, они были полны неприкрытой злобы.

– Ищут, рыщут,– сердито бормотал Мукеш, замерев на верхней ступени лестницы. – Думают, хозяина отвлекли, и можно добраться до его кладовых. Глупые.

Вдруг со всех сторон к нам, к самому центру большого холла, в который вели все переходы и коридоры, начла наползать тьма. Непрозрачная, плотная, она как разрастающаяся тень, что впитывает в себя весь дневной свет, тянулась от углов.

– Вот как? – Мне показалось, что Мукеш немного удивился происходящему, но страха в голосе гоблина не было. Я же наоборот, видя, что нас начинает зажимать в кольцо со всех сторон, отрезая от выходов, рухнула на пол у самых ног дворецкого. Если он и волшебное создание, способное противостоять чему-то подобному, устрашающе-необъяснимому, то я была простой девушкой, не в тот день отправившейся в лес.

С первого этажа, вытесненный все той же тенью, не имеющей четких границ, но словно поглощающей все вокруг, к нам поднялся Корица. Пес глухо рычал, и я готова была поклясться собственной косой, что он видит нечто, скрытое от моих глаз.

– Совсем осмелели. Думают, раз смогли провести девушку сюда через тайные тропы, то сумеют попасть и в сам дом. Нет уж,– мне показалось, что Мукйш, за полу чьего кафтана я ухватилась, стал как-то больше, внушительнее, словно бы вырос. Но это можно было бы списать и на игру воображения, так как все пространство вокруг, не считая пятна в пять метров, было затянуто непроглядной тьмой, из которой мне слышались шепчущие, пугающие голоса.

Дворецкий что-то быстро бормотал, низким вибрирующим голосом, и мне показалось, что пол под ногами начал мелко дрожать в такт его голосу. Рядом же послышалось тихое поскуливанье Корицы.

Темное пятно продолжало сжиматься, и я чувствовала странный, приторно-сладкий запах, идущий от этой мглы, пожирающей пространство. К горлу волнами стала подкатывать тошнота.

И вдруг все замерло.

Бормотание Мукеша, голоса в тени, вой Корицы. Даже мое  собственное дыхание больше не было слышно.  

А затем над нами, свисая на длинной цепи, вспыхнул фонарь. Словно я попала под яркие солнечные лучи, тело вдруг почувствовало тепло. И только теперь стало ясно, что я вся заледенела от ужаса и чего-то еще, исходящего от этой тени.