Властимир

Вдруг Огонек внезапно ожил, рванулся в самое пекло, к туше Змея, которая уже начинала гореть.

— Он ума лишился! — воскликнул Пепел.

— Нет, это непростой конь, — рассудил Лисохвост.

И тут волшебный конь, схватив зубами за ворот кольчуги, вытащил из огня своего хозяина князя Властимира, так и не выпустившего меча из рук.

Ядовитая кровь Змея спасла князя от огня, но зато сама жгла и разъедала ему кожу. На руках вздулись волдыри. Один арий неосторожно схватил князя за руку. Волдырь лопнул, и Властимир застонал, приходя в себя от боли.

Лисохвост наклонился над ним:

— Сейчас мы тебе поможем, резанский князь. Властимир медленно разлепил веки и спросил:

— Где Буян?

Гусляр в суматохе сражения в подземелье отстал от своих и заблудился. Торопясь найти Прогневу, он поскакал наугад и неожиданно за поворотом наткнулся на труп ария. Поблизости не было других мертвецов, и Буян заподозрил неладное. Он спешился, рассматривая следы.

Здесь были кроме убитого два человека — мужчина и женщина. Следы их вели в слабо освещенный коридор. Буян отправился туда.

За поворотом вскоре мелькнули две тени. Услышав топот копыт, они побежали, но пешим от могучего коня оторваться было не так-то просто. Буян издалека различил мужчину и женщину и крикнул им:

— Не спешите! Вам никто не причинит вреда. Змей повержен!

Но те только прибавили шагу.

Догнав их, Буян преградил им дорогу и спешился. Мужчина тут же обнажил оружие.

— Не подходи, Змей! — выкрикнул он странно знакомым голосом. Девушка за его спиной испуганно сжалась, воскликнув: «Чур меня!..»

Но Буян и сам застыл как вкопанный, не в силах ничего понять. Перед ним стоял он сам, а за его спиной к камням прижалась Прогнева, следя за ним огромными от ужаса глазами.

— Прогнева, — позвал гусляр. — Ты не узнаешь меня? Это же я, Буян!

Он сорвал с головы шлем, думая, что она просто не верит ему, но девушка только помотала головой и простонала:

— Оставь нас, оборотень, пощади! Уходи своей дорогой…

— Нет, Прогнева, — сказал ее спутник, — он умрет. Змеенышам только смерть!

— Кто змееныш? Я? — удивился Буян.

— Ты же знаешь, Прогнева, что змееныши могут менять обличье? — сказал Лже-Буян девушке. — Вон он сменил облик, чтобы меня с тобой, лада моя, разлучить.

Гусляр почувствовал, что теряет терпение.

— Я настоящий Буян! — воскликнул новгородец. — Испытай нас, Прогнева! И пусть умрет обманщик!

Девушка отшатнулась в сторону, переводя взгляд с одного на другого. Буян вспомнил, как Хейд проговорился: гэты, мол, умеют проникать в мысли человека, и со страхом ждал первых слов Прогневы — о чем бы она ни подумала, это станет известно Змею немедленно, и он сможет ее обмануть. Буян притронулся к оберегу, прося его, чтоб он защитил его душу от вражьих сил, и обратился к Прогневе.

— Вижу я, что трудно тебе решиться, девица, — заговорил он так же напевно, как когда-то в Ласкове. — Ждет тебя не горе-кручинушка, ждет тебя думка немалая — как узнать-отличить ясна сокола, ясна сокола, добра молодца, не принять за него Змея лютого. Помогу я тебе, душа-лапушка, разрешу твои думы тяжкие…

Прогнева невольно шагнула ему навстречу, ловя каждое слово.

— Что ты говоришь? — прошептала она взволнованно.

— Я сказал свое слово твердое, — продолжал Буян, — и тебе не лгал, не обманывал. Уезжал от тебя да один Буян, да другой тебя охмурил сейчас. Ты же помнишь, любушка, первого. Пред тобой — два Буяна разные. Один — истинный, другой — оборотень. Лишь одно неизменным осталося — его голос да песни звонкие. Коли сложит он песню новую, песню новую, небывалую, пусть погибну я смертью лютою.

С этими словами он замолчал и приготовился ждать.

Лже-Буян не сводил с него глаз. Щека его подрагивала, и гусляр подумал, как ему тяжко будет убивать самого себя.

— Что ж ты не поешь, гусляр-певец, добрый молодец? — вопросил новгородец.

— Легко же тебе насмехаться, змееныш проклятый, — ответил Лже-Буян. — Не могу я петь сейчас — не до песен мне!

— Соловей в клетке не поет, хоть она из чистого золота, — кивнул Буян, — но Буян-гусляр всегда пел — и когда плохо ему, и когда смерть ему грозила. Для того и голос ему боги дали!

Рука молодца сама выхватила меч. Лже-Буян шарахнулся в сторону, уворачиваясь от прямого удара. Прогнева вскрикнула, когда встретились два меча.

Закрыв свою душу от врага, Буян понял, что поступил верно — враг мог угадать его удары и отвести их. Теперь же битва была на равных, и сразу стало ясно, что Лже-Буян плохо бьется на мечах. Он отражал удары, как испуганный мальчишка, махая мечом, как косой. Буяну не составило труда отвести его меч в сторону и пронзить врага насквозь.

Прогнева вскрикнула, закрывая лицо руками, и тихо сползла по стене. Обтерев меч о плащ, Буян подошел к ней и поднял, покорную и безвольную, силой подтаскивая к трупу.

— Смотри, — строго сказал он, — кого ты принимала за Буяна.