Властитель душ

Выигранные деньги запер в ящик. И обернулся к ожидавшей девице. Та светилась, не веря своему счастью: надо же, подцепила самого Вардеса! Свое дело она знала. И ощущала в глубине души радость и покой, поскольку совесть у нее была чиста: «Он не прогадал, не зря денежки выложит». Правда, мать не раз ее предупреждала: «Берегись, дуреха, от богатых жди подвоха!»

Ничего такого Вардес, однако, с ней не сделал. И она спокойно уснула. А вот он не смог.

Бессонница терзала его в Париже и в особняке «Каравелла», но сегодня он так надеялся на сон! Иногда в Монте-Карло после карточной игры, когда он меньше всего ожидал, когда готовился к бесконечным страданиям и повторял: «Я не могу заснуть, я не засну!» — на него вдруг нисходила благодать, и он погружался в прохладные темные волны небытия, тонул и снова выныривал к свету, несказанно удивленный, что ему все-таки удалось поспать.

Вардес глубоко вздохнул и обнял подушку, прижал ее к груди, будто лучшего друга, прижался к ней сам, словно испуганный ребенок к доброй нянюшке, потерся лбом и щекой, отыскивая место, где полотно приятно холодило кожу, закрыл глаза и принялся кротко и терпеливо ждать чуда.

Но чуда не было.

Он повернулся на бок, нащупал ледяную бутылку газированной воды перье — хотелось пить. Ему ставили в изголовье охлажденную воду, поскольку его постоянно мучила жажда, внутри палило огнем. Выпив воды, он сбросил подушку на пол, лег на спину, оперся головой о жесткий валик, скрестил руки на голой груди и уставился в потолок, как в раннем детстве. О детстве у него сохранились самые мрачные воспоминания. Угрюмый дом в Дюнкерке, где он родился, пронизывающий холод в спальне с высоченным потолком, по стеклам хлещет дождь, отец приказал ему спать… У его отца, бельгийца, были заводы на севере Франции. Мать, по происхождению полька, сбежала от мужа со своим соотечественником, музыкантом из провинциального оркестра, дававшего концерт в Дюнкерке. Оскорбленный супруг мстил за свою обиду, притесняя и жестоко наказывая ни в чем не повинного ребенка. Лежа на громадной кровати, скрипевшей и стонавшей при малейшем его движении, в ледяной темной спальне, мальчик смертельно боялся. И даже став взрослым, Вардес не выносил одиночества: рядом с ним в постели непременно должно было находиться какое-нибудь живое существо, женщина или собака, хотя потом вид этого существа и его сопение вызывали в нем отвращение до тошноты, и Вардес пинками гнал его прочь.

Вот и теперь он подобрал на улице девку и уложил к себе в постель. Девка спала у него под боком. Тяжелая и неподвижная, будто камень.

Он тоже постарался окаменеть. Сейчас он заснет, уже засыпает. Сон накатывал на него теплой ласковой волной, растекался по жилам. Внутри ослабевал тугой узел страха, напряжения и злости. Вардес блаженно улыбнулся смутным видениям: зеленое сукно игорных столов, лампы светили издалека, потом приблизились, над ним склонились неясные расплывающиеся лица. Он всматривался, никого не узнавал и радостно говорил себе: «Ну вот, я точно сплю. Раз лица незнакомые, значит, это не воспоминания, а сны…»

И внезапно очнулся, будто его толкнули. Встряхнулся, сел, зажег свет, поднял часы с пола, где они валялись вместе с кошельком, зажигалкой, ключами и носовым платком. Оказалось, он отключился всего на мгновение — минут на пять, максимум на десять. У него мелькнула надежда, что часы остановились… Но нет, исправно идут! Сон спугнули, его не вернешь. Некоторое время Вардес сидел неподвижно. Как сильно бьется сердце! Прислушиваясь к учащенным ударам, он думал: «Господи! Господи! Проклятая бессонница! Невыносимая пытка! Я не выдержу, я умру…»

Мысль о смерти его пугала. Легче в самом деле умереть, чем раздумывать и ждать.

Он резко сбросил одеяло и встал; пошел в ванную, обтер холодной водой лицо и грудь. Возвращаясь, зажег одну за другой все лампы и с тоской заглядывал в каждое зеркало — сейчас его бы не узнал никто из знакомых, так исказились черты от изнурительной усталости и боязни одиночества. В глазах ужас, губы дрожат — и это прославленный Вардес, красавец Вардес?

А еще похвалялся исключительной выносливостью, хвастал подчиненным: «Я и забыл, что такое сон. И все равно отлично себя чувствую! Пока вы дрыхнете, я работаю».

Он принял мужественное решение: «Раз нельзя уснуть, возьмемся за дела».