Властители ночи

— Грисби, слушаю…

— Сержант Даррел, здравствуйте. — Я постарался слегка изменить голос и, насколько это возможно, имитировать сержанта. — Этот ваш молодой помощник… Как его… — Я замолчал и поморщился, но это подействовало:

— Майкл? Майкл Баулз?

— Именно! У него есть мотоцикл?

— Не знаю, сержант, может быть, это его приятеля или общий. Я, во всяком случае, запретил ему приезжать на нем на работу, так как он распугивал птиц и клиентов. Какой-то немецкий тиранозавр:.. А что он натворил?

— Кто-то из них двоих промчался как пуля сквозь школьную экскурсию… Майкл сейчас на работе?

— Ну-у… Собственно, он сегодня не пришел, — пробормотал Грисби. — Уже второй раз в этом месяце. Телефон не отвечает…

— Ага, ну, может быть, загляну к нему в гости… А этот его приятель, он кто?

— Какой-то Галлард. Имени не знаю. Он всегда обращался к нему по фамилии, наверное, знакомы по школе.

— А где он живет?

— На Крейн-лейн, семнадцать… Погодите, вы про Галларда?

— Конечно, — быстро солгал я. — Впрочем, найду обоих в компьютере.

— Ну да, а я подумал… Ладно, неважно…

— Большое вам спасибо. До свидания.

Я бросил трубку и закрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти план города. Крейн-лейн? Какая-то окраина, но где? На западе? Может быть, на юго-западе? Не в силах вспомнить, я еще раз окинул взглядом безликое помещение, в котором стереофонический молох выглядел столь же неуместно, как монашка в матросской таверне, и высунул нос на улицу. На какое-то мгновение у меня появилась надежда… но нет! Шел дождь. Тяжелый, холодный, не более приятный, чем мокрое одеяло в одноместной палатке. Я выглянул сперва за порог, никто там не прятался, затем, через несколько шагов, — за угол, тоже ноль интереса, и уже спокойно побежал к машине.

Конечно, уже через секунду после того, как я вывел на экран бортового компа план города, оказалось, что я прекрасно знаю, где находится Крейн-лейн, и сразу же поехал туда. Светящаяся точка на экране была единственным движущимся объектом в моем поле зрения. Прошу прощения — вторым, первым были стеклоочистители, а если уж идти дальше, то еще менялись цифры на индикаторе частоты. Я искал какую-нибудь ближайшую радиостанцию, — в конце концов, мне предстояло здесь жить, нужно было начинать переживать из-за местных проблем и радоваться местным успехам. Никто ведь не сказал, что я не стану через несколько лет мэром Редлифа.

Что-то появилось в эфире, я услышал полслова, и послышалась мелодичная оркестровая музыка. Я оказался на узкой улочке, служившей кратчайшим путем к Хэрроуз-лайн, и вдруг сообразил, что это тылы той самой улицы, на которой жила Вэл. Почувствовав зов, могучий, как запах кукурузной водки из Огайо, я затормозил. С левой, интересовавшей меня стороны тянулся забор из двухметровой сетки, за ним метровой ширины полоса колючих слоновых роз. О нет! Как-то раз я уже угодил в самую гущу этой дряни с маленькими цветками и шипами, способными пробить подошвы десантных ботинок. Почувствовав, что желание действовать может в любую минуту пропасть, я подъехал к самому забору, выключил двигатель, выскочил под дождь и, оттолкнувшись правой ногой от крыла машины, вскочил на забор, чтобы затем, секунду побалансировав, прыгнуть через колючую преграду. Хозяйка была не слишком заботливым садовником: трава, правда, подстриженная, но не более того, и две цветочных клумбы: гладиолусы, уже отцветающие, грустно покачивающие коричневыми чашечками, и какие-то огненно-красные цветы с длинными листьями, кажется, они называются «меч святого Георгия». Оглядевшись по сторонам, я направился в сторону террасы. Здесь игра в конспирацию закончилась — я ударил локтем по стеклу, просунул руку и мгновение спустя был в гостиной. Я не слышал тревоги, никто не выскочил из-за угла, не залаяла собака. Я был один. Стряхнув с ресниц капли воды, я отправился на разведку.