Властители Рима

Страна была опустошена и разорена, а распоясавшиеся солдаты вели себя все более нагло. Однажды созванные на Марсово поле для наделения землей воины пришли затемно и начали сердиться, что Октавиан задерживается с приходом. Центурион Ноний попытался устыдить их и угомонить, но над ним начали насмехаться, а затем, возбудившись, принялись кидать камнями. Ноний бросился бежать, но его догнали и убили, а труп бросили на дорогу, по которой должен был прибыть Октавиан. По словам Аппиана, друзья Октавиана «советовали ему не ходить к воинам, а отступить перед безумным натиском, но он все же пошел, считая, что даст большую пищу бешенству, если не явится». Прибыв на место и увидев труп Нония, он отошел в сторону и, упрекнув солдат убийством так, «как если бы это было делом немногих», произвел раздачу земель, дал подарки, кому необходимо (даже сверх их ожиданий), и добился того, что «пораженная толпа раскаялась в своем суровом отношении к Цезарю (Октавиану), устыдилась и сама себя осудила». Те же самые легионеры стали просить Октавиана выяснить все дело и наказать виновников смерти Нония. Но он прервал их и сказал, что «наказанием им будет уже сознание их собственной вины», после чего солдаты, еще недавно готовые его разорвать, принялись искренне восхвалить его.

Один лишь этот случай достаточно показывает, в каких условиях тогда действовал Октавиан, какой силой воли он обладал и насколько точно умел строи’ь психологический расчет. Однако даже с такой силой воли нельзя было изменить ситуацию сразу.

Корабли Секста Помпея, Стация Мурка и Домиция Агенобарба мешали подвозу продовольствия из провинций и нападали на побережье. В самой Италии вследствие конфискаций и неразберихи земледелие пришло в полный упадок, а в дополнение к этому в Африке, откуда в Рим доставлялась ранее значительная часть зерна, началась война между Секстием и Фангоном (подробнее о которой будет рассказано несколько позднее). Народ жил впроголодь. К тому же, как пишет Аппиан, «целые толпы занимались в городе по ночам грабежом, еще больше отягощая тем самым его положение. Делалось все это безнаказанно; молва приписывала грабежи солдатам. А народ закрыл свои мастерские и не хотел знать никаких властей; в обедневшем и разграбляемом городе не было, казалось, нужды ни в ремеслах, ни в магистратах».

Ухудшилось положение и за пределами Рима. Удержание в повиновении многих провинций в значительной степени затруднилось и требовало больше сил, чем прежде.

Между тем противоречия Октавиана и Луция Антония нарастали. Получив поддержку Фульвии, Луций Антоний требовал все большего. В конце концов Луций бежал в колонии Антония, набрал там себе дополнительную охрану и заявил, что Октавиан хочет войны с Марком Антонием и посылал за ним свою конницу, чтобы схватить его и находившихся с ним детей Марка. Октавиан, в свою очередь, заявил, что конница посылалась не для этого, а чтобы отразить нападение десанта Секста Помпея, грабившего побережье.

23. ПРИМИРЕНИЕ ОКТАВИАНА С ЛУЦИЕМ АНТОНИЕМ И НОВЫЙ КОНФЛИКТ. ВОЙНА СТАНОВИТСЯ НЕИЗБЕЖНОЙ. ПОЛОЖЕНИЕ В АФРИКЕ И ИСПАНИИ. ГОСПОДСТВО ПИРАТОВ НА МОРЕ. НАЧАЛО ПЕРУЗИЙСКОЙ ВОЙНЫ. ИТАЛИЯ В ОГНЕ СРАЖЕНИЙ. ЛУЦИЙ АНТОНИЙ ЗАХВАТЫВАЕТ РИМ

Войска не желали междоусобицы, и собравшиеся на совещание полководцы войск Октавиана и Марка Антония сумели примирить Октавиана и Луция, договорившись, что:

— триумвиры не станут мешать консулам в исполнении их обязанностей;

— земельные наделы будут даваться только тем, кто сражался при Филиппах;

— войска Антония будут участвовать в разделе имущества и денег проскрибированных;

— ни один из триумвиров не должен набирать войска в Италии;

— Азиний Поллион, полководец Марка Антония, не будет препятствовать проходу войск Октавиана через Альпы и Галлию в Испанию;

— Октавиану для похода на Сицилию против Помпея будут даны два легиона из войск Антония.

На этих условиях Октавиан и Луций Антоний примирились. Соглашение дало возможность Октавиану получить дополнительно два легиона, а полководец Октавиана Сальвидиен беспрепятственно перешел Альпы и направился в Испанию, однако с выполнением остальных пунктов вышла задержка, и Луций Антоний перебрался в Пренесте (город в 30 километрах к юго-западу от Рима, ныне Палестрина), где и укрепился. Туда же убыла и Фульвия, заявив, что опасается за жизнь своих детей, причем предпочла заявить, что опасается Лепида, а не Октавиана.

Изображение Фульвии, второй жены Марка Антония, на римском денарии в образе богини Виктории