#властный редактор

— Не бросили, если отношений вовсе не существовало, — по-прежнему ровным и прохладным тоном произнёс Кирилл, не оборачиваясь. — А их, к сожалению, не существовало. Доброе утро.

— А Вера? — дрогнувшим голосом спросила я. — Я рассказала ей о своих чувствах.

Кирилл обернулся.

— С Верой я уже поговорил. Она согласилась мне… помочь.

— Подыграть.

— Подыграть, — согласился Кирилл. — Прости.

Он хорошо выспался и отлично выглядел, заметила я. Спокойный и собранный.

— То есть, — так же спокойно сказала я, — ты меня не любишь и не любил? Это было всё… для чего?

Кирилл потёр переносицу.

— О моих чувствах, думаю, ты догадываешься. Они не изменились, и им сложно было бы измениться за несколько часов. Но через несколько месяцев, очень надеюсь, они сойдут на нет. Как и твои.

Несколько месяцев? Я невесело усмехнулась. Года два минимум.

— Если у нас с тобой не было романа, — спокойно продолжил Кирилл, — твоя репутация безупречна. Проект спасён, и, что куда важнее для тебя, тебя печатают. Марина ничего не сможет сделать.

— Бред, — прошептали мои губы. — Почему просто не понадеяться, что мою книгу возьмут в печать и так? Несмотря на то, что я твоя любовница?

— И написала бестселлер через постель? — Кирилл невесело улыбнулся. — Не выйдет. Ирина получила очень мерзкое… послание. Помнишь сцену в больнице, где якобы беременная Марина давит из зрителя слезу?

Моё сердце ёкнуло.

— Она…

— Марина сделала запись, да. Сергей всё записал на телефон. И запись получилась хорошая.

Я вздрогнула, вспоминая Марину в больнице.

«Пожалуйста. Неужели ты меня не простишь?»

Я почувствовала фальшь тогда. Великолепную актёрскую игру — но не идеальную. Как оказалось, не зря.

Я обхватила руками голову.

— Тогда пусть его. Не взяли в печать меня, возьмут кого-нибудь ещё. Сколько рукописей из всего конкурса были дописаны? Выберите другой роман!

Кирилл покачал головой.

— Других вариантов нет. Ставить на кон свою репутацию из-за откровенной халтуры я не буду. Да заказчик её и не возьмёт.

Наши взгляды встретились, и его губы дрогнули.

— Кроме того, разве ты этого не хотела, ежонок? Победить за счёт своего мастерства и ничего другого?

Хотела, в отчаянии подумала я. Вот только я не думала, что платить придётся так дорого.

— Ты решил за меня, — хрипло сказала я. — Это нечестно. Дай телефон. Я не собираюсь никому врать.

— Это мой проект, Лира Гречко. Решения здесь принимаю я.

Так вот почему Кирилл вчера спрашивал меня, хочу ли я, чтобы мой роман напечатали, пронзило меня внезапное понимание. А я сказала, что хочу этого больше всего на свете.

Теперь мои ноздри раздувались от самого настоящего гнева.

— Дай угадаю, — процедила я. — Ты считаешь, что мне нужны тиражи и гонорары, и щедрым жестом обеспечиваешь мне именно это?

— Да.

Я моргнула.

— То есть серьёзно, — севшим голосом произнесла я. — Ты считаешь меня меркантильной этой самой.

Кирилл чуть улыбнулся.

— Нет, ежонок. Я просто знаю, сколько для тебя значит твой дар. И как тебе важно, чтобы о нём узнали другие.

— Да вообще неважно! — в ярости выпалила я.

— Врёшь, — спокойно констатировал Кирилл.

— Нет! Ты меня совершенно не знаешь! Ты… ты…

Мне очень хотелось разбить что-нибудь. Два раза. Или три. Или пока в доме не останется ни единой целой тарелки.

И, самое горькое, я даже не могла его винить в том, что, счастливый и разгорячённой новостью о нашем успехе, он оказался у меня в постели этой ночью.

Потому что я бы легла с ним в постель даже сейчас. Даже после всего.

Чёрт. Чёртов чёрт.

— Давай встретимся завтра или послезавтра, — безнадёжно сказала я. — Я очнусь, приду в себя, найду какие-нибудь блестящие аргументы… ну не можешь же ты быть таким идиотом! Неужели ты правда думаешь, что проект мне важнее тебя?

— Будешь уверять меня, что роман тебе не важнее меня? — обманчиво спокойно произнёс Кирилл. — Твой текст? Если мне придётся его исковеркать, если мои люди перепишут как минимум четверть, а потом он будет издан в этом виде, и оригинальный файл затеряется, как часто бывает? Хочешь сказать, ты меня простишь?

— Нет, — тихо сказала я. — Вряд ли.

— Тогда о чём мы вообще спорим?

— Это другое! — взорвалась я. — Одно дело — переживать за свой текст, другое — за то, где он будет издан! И ты так не поступишь!

— Я уже никак не поступлю, — холодно сказал Кирилл. — Я улетаю в Штаты. И не планирую возвращаться как минимум полгода.

— А проект?

— Моей задачей было получить продукт. За дальнейшим процессом я смогу проследить и на расстоянии.

Я невесело улыбнулась.

— Лишь бы скинуть всё на подчинённых, да?

— Они сделают всё безупречно. Тебе не о чем волноваться.

Я судорожно вздохнула.

— Можно подумать, я об этом волнуюсь. Какая мне разница?

— Большая, — мягко сказал Кирилл. — Уж это-то я про тебя знаю, ежонок. Сказать, что судьба своего текста совсем тебя не волнует, ты не сможешь.

Он мне не верил. Я видела по его лицу, что он мне не верил.

— Я вполне способна подождать публикации пару лет, — резко сказала я.

— И кого нам тогда издавать? Марину? Нет, Лира Гречко. Ты хотела этот проект, и ты его получила.