Властный, страстный и отвязный, или...

- Да нам же только отобедать и дальше поедем, - успокаивал его слуга, - а там, вечерком, я палатку поставлю. Она-то целехонька у нас, черненькая, в зеленых разводах, как вы любите...

- Болван! – наградил его затрещиной министр. – Зачем я только держу тебя?! Ты даже шатер нормальный вытребовать не в состоянии. Борщ подавай. Со сметаной! И холодец говяжий.

- А кулебяку? – лепетал слуга, накрывая столик в клубничном шатре.

- И ее тоже, едрёна кавалерия!

Тут Арь приметил меня.

- Риши Третий! – воскликнул он. – Что ты там слоняешься без дела? Иди сюда, вместе отобедаем.

- Мне к Его Величеству заглянуть нужно. Благодарю за приглашение, обязательно присоединюсь. Минут через десять.

- А-а, к Юсу идешь, - уважительно закивал вояка, подкручивая свои усы. – Ну, тогда потом приходи. Видишь, какой нерасторопный у меня слуга? Всё никак борщ не принесет. За это время уже битву можно дважды выиграть.

- Или проиграть, - заметил я.

- Это точно, - хмуро уставился на свои старые сапоги Арь, явно вспомнив былые победы и поражения.

Он казался мне неплохим стариком, страдающим в королевском дворце также, как и волк в клетке. То, что он выжил из ума, не подлежало никакому сомнению, но эта шутка с клубничным шатром показалась мне слишком уж жестокой. Юсу нравилось измываться над ним, постоянно раззадоривая и рассказывая о наступлении «невидимых врагов». Тогда Арь вскакивал со своего места и со сверкающими глазами, оголял шашку, с которой, как поговаривали, он даже спал в обнимку. Правда это была или пустая сплетня, но издевались над ним все, кому не лень. Министру даже кличку дали «Кругом-враги», и старик Арь неизменно на это приветствие спрашивал: «Где?!!». Королевский двор бился в экстазе от смеха, наблюдая, как старик осматривает каждый угол дворца, бормоча себе под нос отборные ругательства. 

Безрадостно оглядев нашу стоянку, я отправился искать Юса, но как только подошел к его королевскому шатру, меня тормознула охрана.

- Его Величество отдыхает. Никого не пускаем, - сведя в переносице брови, строго посмотрел на меня страж.

- Мне лишь словом с ним обмолвиться. И только.

- Не велено пускать. Никого.

- Ясно, - раздраженно развернулся я.

Вероятно, Юс пребывал в жуткой обиде. Но на что, спрашивается? По какому праву?! Для него Акада - моя жена, и...

Тут я заметил «себя» номер два и бросился за ним, углубляясь в лес.  

- Подожди! – окликнул я мага.

Тот обернулся. Непривычно видеть свои глаза на другом лице, пусть даже как две капли похожем на твоё собственное. Это не просто близнец, нет, клон - это гораздо неприятней. Возможно, всё дело во взгляде. Он отличается, он совсем иной. Это выражение чужих-своих глаз и отвращает, и восхищает одновременно. Не знаю, что именно преобладало во мне в тот момент, но я первым начал разговор.

- Как тебя зовут?

- Реций, - ответил он, почесав свой нос. И сделал он это именно так, как я обычно делаю. Меня передернуло, да тут я заметил на его запястьях наручники, и раздражение поутихло само собой: эти магнитные оковы - жуткая штука. 

- Как мне помочь тебе?

- А ты хотел бы помочь? – усмехнулся Реций.

- А разве ты не нуждаешься в этом? – красноречиво указав на его наручники, резонно переспросил я.

Опустив взгляд на свои руки, Реций какое-то время рассматривал оковы, точно это были самые лучшие и драгоценные браслеты во всем мире, после чего покачал головой.

- Зачем ты здесь?

- Я и сам задаюсь этим вопросом.

- Нет. ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ? – как-то по-особенному выделил интонацией Реций.

Я захлопал глазами, прекрасно понимая, что имеется в виду даже не моё попаданство в этот странный мир, а нечто более важное и весомое.

- Я должен ответить искренне?

- Можешь не отвечать, не озвучивать, но так сложнее. Цель достигается, когда имеются четкие координаты и намерение дойти до конца.

- А если мне самому не известны эти самые координаты, - пожал плечами я.

- Это самообман, - заверил меня Реций. – Тебе всё известно, только вытаскивать это наружу ты не хочешь, боишься.

- Чего мне опасаться?

- Да всего! – отмахнулся Реций и, подойдя вплотную, заглянул мне в самую душу. – Начиная с родни, которой ты перейдешь дорогу, и заканчивая разрушением собственной жизни. Ты сделаешь себя изгоем, Риши... Третий. Вряд ли Первый это одобрит. А Второй ему подчинится и тогда ты подпишешь себе чертов смертный приговор. А в твоем мире, брат, это не просто плаха, это гораздо хуже, не так ли? Тому, кому много дано, с того и спрос больше, и кара страшнее. Что выберешь ты: отступничество или самопрезрение до скончания веков? Только учти: самопрезрение не лечится, как бы ты не игрался в будущем в милосердие и справедливость. Самопредательство уничтожает все известные добродетели и низвергает душу в пучину ошибок.

- Тогда... КАК?!! – прошептал я, рассматривая его глаза и пытаясь уловить сходство взглядов да постичь отличие. – Я вижу, что происходит, но мне не изменить порядок вещей. Кто я, а кто они?

Реций тихо рассмеялся, и его легкое дыхание коснулось моего лица. Видимо, смех на самом деле заразен, так как я мгновенно расплылся в ответной улыбке.