Влечение

И тот же взгляд отца, и тот же шумящий чайник на кухне. Мне казалось, я до секунды знала, что произойдет дальше, сколько мне надо сделать шагов по коридору, чтобы попасть в ванную, где я с закрытыми глазами могу нащупать полотенце, взять зубную щетку, забраться под душ.

– Чашку выгуливала?

Я все еще стояла в прихожей, прижимая к себе чашку. Словно она была единственной ниточкой, связывающей меня с Максом.

Папа смотрел на меня с любопытством. И мне не было стыдно, я не боялась, что мою тайну узнают. Потому что это была такая тайна, о которой хотелось рассказать всем.

Я быстро закивала, приложила чашку к щеке – прикосновение холодного было сейчас очень приятно.

– И как ей?

– Понравилось, – пробормотала я.

– Ну, ну… – откликнулся отец. Когда-то давным-давно он решил ничему не удивляться и просто любил нас с мамой, принимал от нас все, что бы мы ни сделали.

Он еще постоял немного в коридоре, глядя на чашку, словно мысленно выспрашивал у нее, где я была и что делала. Потом вздохнул и ушел в комнату. Наверное, узнал от чашки все, что надо.

Я посмотрела на рыбок, уже который год плывущих по синим бокам чашки.

А что, если ничего не было? Что, если мне все только показалось? Рыбки качнули плавниками, шевельнули ртами: как, ты не веришь? Была, стояла рядом и не веришь?

Я прикрыла рыбок руками, чтобы они больше ничего не говорили. Какие-то они сегодня слишком разговорчивые. Не возьму их в следующий раз с собой. Попрошу Макса принести утюг. Стану с утюгом гулять. Он вряд ли будет болтлив.

Шнурки на ботинках не развязывались, и я чуть не порвала их. Долго прыгала на одной ноге. Мне хотелось поскорее оказаться за дверью, упасть головой в подушку, чтобы сама с собой во всем разобраться.

Голое окно глянуло на меня привычными глазами освещенных окон домов напротив, в лицо пахнула приятная прохлада.

Я упала на кровать, понимая, что сейчас разревусь. Моя несчастная голова отказывалась понимать произошедшее.

Значит, все правда? Все на самом деле? Я теперь не одна. Со мной Макс. И мне уже никогда не будет страшно. Потому что стоит его позвать, он придет. Как бы далеко ни был, появится, и никакие страхи не посмеют напугать меня. Они убегут, растворятся, лопнут. Их уже нет. Вот моя комната. Привычно темная, привычно наполненная звуками, и я точно знаю, что ничего опасного здесь нет. Для страха не осталось места. Все уголки, все закуточки, все пыльные щелочки заняла любовь!

Да, да, я мечтала… Нет, не мечтала – точно знала, что когда-нибудь влюблюсь. Что появится кто-то необыкновенный и спасет меня. Спасет от косых взглядов и злых слов, от жестоких насмешек одноклассников и иссушающего одиночества. Но я даже предположить не могла, насколько все будет необычным.

Макс!

Я уткнулась горячим лбом в подушку.

Конечно, так не бывает. Об этом показывают в кино и пишут в книгах.

Макс! Он же такой… Необыкновенный. Сильный. Смелый.

И я не сомневалась, что мое счастье будет бесконечным, нам никто никогда не помешает.

Я перевернулась на спину. Незашторенное окно притягивало взгляд. Где-то там сейчас ходил Макс. Может, стоял во дворе и смотрел на мой этаж. Или ругался с Катрин. Или выслушивал наставления от дяди. Или валялся на кровати с книгой. Как бы мне хотелось, чтобы он оказался рядом. Пускай на расстоянии, например, вон там, на стуле. Я бы его видела, слышала. И это был бы самый чудесный сон в моей жизни.

Он сидел на подоконнике. На фоне черного неба хорошо был виден чеканный профиль. Макс улыбался. От его улыбки шел нежно-розовый свет, и я плыла в нем, как в колыбели.

– Маша! – Мамин голос вырвал меня из сна, и я открыла глаза с ощущением, что прошла всего секунда. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Я откинулась на подушку. В голове моей стоял непривычный сумбур. Что-то мне такое снилось… Очень приятное. И еще какие-то события происходили во дворе. Там были люди… много людей…

– После вчерашних прогулок встать не можешь? – Мама быстро прошла по коридору.

Прогулок? Ах да, Катрин позвала гулять. А потом пришел Макс.

Макс!

Я вскочила и в панике оглядела комнату. Это уже похоже на бред. С чего я решила, что здесь кто-то должен быть?

Нерешительно подошла к подоконнику, прислонилась лбом к стеклу. От моего дыхания оно перед носом запотело, и на нем стали проступать буквы.

Я обернулась, чтобы убедиться, что мама не собирается врываться в мою комнату, и несколько раз с силой выдохнула на стекло.

«Маша», – проступило на нем. И еще несколько раз печатными буквами: «Маша», «Маша», «Маша».

Рука пошла вверх раньше, чем я успела что-либо сообразить. И еще долго на стекле держался развод от ладони, которой я провела по написанным словам.

– Хватит спать на ходу! – Мама, как всегда, была активна, а я, как всегда, плавала по волнам собственной фантазии. – Откуда у тебя заварка в чашке? Опять ночью вставала чай пить?

Чашка демонстративно выпячивала свои синие бока с рыбками, которые уже приготовились повторить свою историю маме. Но мама не умела их слушать. Она даже не посмотрела на них внимательно.