Влечение. Истории любви

Ким сбежал с верхней площадки, держа в руках охапку незнакомых черноволосой девушке цветов с тонким ароматом.

Он подхватил ее на руки вместе с огромным букетом и внес в квартиру.

«Дорогая мамочка, извини, что долго не отвечала, поверишь – нет ни минуты свободной... Алина обижается тоже, я не видела ее уже более месяца, впрочем, даже не помню точно. Может быть, и дольше. Не хватает времени и на телефонные разговоры. Госпожа Кристина загоняла на работе совсем... И еще, мамочка, очень хочу поделиться с тобой своей огромной радостью, переполняющей меня, прямо-таки выплескивающейся через край... Я влюблена, влюблена, до безумия влюблена в необыкновенного, волшебного человека, настоящего мужчину, талантливого во всем. Надеюсь, мамочка, когда-нибудь вас познакомить, а сейчас я счастлива, счастлива!..»

Почти ничего не изменилось, только после каждого сеанса Ким приносил шкатулку, ставил черноволосой девушке на колени и доставал оттуда, не глядя, что попадется. Чаще это были броши, серьги или перстни. Некоторые из них пришлись черноволосой девушке к лицу, другие – нет, но она принимала от него любой подарок.

От него, своего гения, ангела, мучителя. Часто он овладевал черноволосой девушкой прямо на подиуме. Потом относил ее на руках в ванную, или они вместе шли через сад в бассейн и плавали в красиво подсвеченной зеленовато-синей воде.

Судя по всему, портрет был почти закончен. Ким изредка подходил к холсту, кое-что подправлял, но чаще садился рядом с черноволосой девушкой на подиум и зарисовывал ее, как он называл, «истекающие любовью» глаза. Все это было чудесно; черноволосую девушку нисколько не удивляло, что Ким ни разу не предложил ей остаться у себя, не показывал дом, не выводил в свет.

В один из выходных Ким предложил отпраздновать завершение работы над портретом.

Девушка готовилась, сделала прическу, классически уложив черные волосы, купила новые туфли. Подготовила свое лучшее платье цвета теплых сливок, то самое, кружевное, в котором была на вернисаже.

Студия и галерея были украшены цветами, в серебряном ведерке стояло шампанское во льду. Мольберт с портретом был занавешен синим шелковым платком.

Ким протянул черноволосой девушке чуть потертый кожаный футляр; на нем были вытеснены золотом три лилии. Внутри лежали колье, серьги и кольцо.

– Когда-то все это принадлежало семье Медичи.

Неожиданно раздался телефонный звонок, Ким раздраженно наморщился:

– Да. Да. Я же просил не беспокоить меня сегодня. Что? Подождите, мне надо поднять документы, договор с галереей, отвечу через несколько минут. – Он резко захлопнул крышку телефона. – Любимая, извини, если сможешь, я должен буду тебя оставить, дойти до компьютера. Это не займет много времени.

Черноволосая девушка осталась одна. Горели спиртовки, подогревая судки, в которых скворчало что-то аппетитное. Она взяла в руки подарок. «Красиво, – подумала равнодушно, – стоит, наверное, целое состояние. Как же называются эти малюсенькие проволочки? Финифть, филигрань, скань?..»

Она налила себе минеральной воды. Было весьма жарко. Кондиционер не работал. «Ким не успел включить. Попробую-ка сама. Думаю, сегодня хозяин не будет меня ругать за самоуправство. А если будет, сумею заслужить его прощение». Она горделиво улыбнулась и взяла пульт управления. Первые попытки были неудачны. Черноволосая девушка, отважный экспериментатор, нажала еще одну кнопку, и за ее спиной вдруг послышался негромкий шорох. Обернувшись, она увидела, как уходит в стену серый экран, за которым скрывается несколько картин. Блестяще выполненные женские портреты.

Жанна сразу узнала руку Кима. Взгляд ее остановился на крайнем справа полотне. Зеленые глаза, рыжие волосы, чувственные губы... В висках тревожно застучал пульс, взмокли от ужаса ладони. Она вспомнила криминальные новости, просмотренные в другой, казалось бы, жизни: заснувшая нимфа, празднично яркие волосы на сером асфальте.

Девушка была убита. Без видимых следов повреждения...

– Воистину твое любопытство сравнимо только с твоей красотой.

Ким стоял за ее спиной, губы его кривились в усмешке. Он рывком выхватил пульт из дрожащих рук черноволосой девушки. Бокал с водой со звоном разбился о стеклянный столик.