Влекомые Роком. Невероятная победа

Война на Тихом океане началась, но не совсем так, как было задумано. В этот момент было 05:45 по Гавайскому времени. Первоначально Генда и капитан 2 ранга Мийо из Главного морского штаба считали, что удар по Перл-Харбору следует нанести до рассвета. Но погода настолько испортилась, что Генда в последний момент отложил первый удар примерно на два часа. Таким образом, война началась еще до первого удара по Перл-Харбору. «Будем уповать на милость Неба», — философски решил капитан 2 ранга Мийо.

Итак, силы, подошедшие к Кота-Бару, начали войну между Востоком и Западом, между желтой и белой расами, за два часа пятнадцать минут до того, как первые бомбы упали на Перл-Харбор. Всех волновал один вопрос: успеют ли англичане сообщить об этом, чтобы предупредить американский флот в Перл-Харборе?

* * *

Когда прогремели первые залпы начавшейся войны, авианосцы Нагумо уже прошли точку, предварительно намеченную для запуска самолегов и продолжали двигаться на юг, к Перл-Харбору. На востоке занимались первые лучи рассвета. Пилоты и летные экипажи заняли места в самолетах.

Ревели запущенные моторы. В темноте пламя из выхлопных труб казалось слепяще белым. Океан катил тяжелые валы. Авианосцы раскачивало на 12–15 градусов, брызги долетали до полетной палубы. На маневрах обычно полеты прекращались при качке 5 градусов, но сейчас отступать уже было некуда.

По мачте флагманского авианосца «Акаги» медленно пополз вверх флаг, и громкое «банзай!» зазвучало на всех кораблях. Это была точная копия того флага, что нес в Цусимском бою легендарный флагманский броненосец адмирала Того «Микаса». Адмирал Кусака понимал и не ошибся в том, что сам вид этой прославленной реликвии японского флота значительно поднимет боевой дух на всех кораблях.

Увидев флаг на «Акаги», моряки авианосца «Кага» подняли на мачте свою копию этого флага. Пусть грядущий бой станет второй Цусимой!

На палубах шести авианосцев выстроились, готовые к взлету, самолеты первой ударной войны: 48 истребителей, 49 горизонтальных бомбардировщиков, 51 пикируюищий бомбардировщик и 40 торпедоносцев.

Огромные корабли развернулись под ветер, на восток, навстречу восходящему солнцу.

В 06:00 на мачте «Акаги» взлетел до клотика треугольный вымпел — белый круг на красном фоне — и пополз вниз. Взлет первой волны.

Ярко вспыхнули палубные огни, слепящее пламя из выхлопных труб поблекло. Прощальные взмахи рук и фуражек, напутствия, тонущие в грохоте моторов. Оглушительно ревя, самолеты срывались с полетной палубы и исчезали в предрассветных сумерках, беря курс на юг — к Перл-Харбору.

* * *

В Вашингтоне уже было 12:30, и Номура уже приходил в неистовство. Через тридцать минутой должен был вручить ноту Хэллу. 14-я часть ноты была уже расшифрована и передана Окумура для перепечатки. Но тот еще мучился с первыми 13-ю частями. Напряжение еще больше возросло, когда прибыли еще две шифровки с «корректировкой» полученного текста: первая требовала изменения одного слова, вторая — целого предложения. На деле это означало: в первом случае — перепечатку одной страницы, во втором — двух.

Номура неоднократно появлялся в дверях, заклиная своего первого секретаря поспешить. Но спешка вела к новым опечаткам. Все приходилось начинать заново. Было уже ясно, что послы опоздают к Хэллу минимум на час.

Госсекретарь Хэлл ждал у себя в кабинете появления японских послов. Он уже прочел все 14 частей японской ноты, которая не произвела на него особенного впечатления. Если японцы желают прервать переговоры, это их дело. Хэлл собирался только выразить сожаление по этому поводу. Было уже 14:05, а японские послы не появлялись.

Неожиданно на столе госсекретаря резко зазвенел телефон прямой связи с Белым домом. Хэлл снял трубку и услышал возбужденный голос президента Рузвельта.

— Кордэлл, — спросил Президент, — вы знаете, что сегодня учудили наши друзья-японцы?

— Начали высадку в Сиамском заливе? — предположил госсекретарь.

— Нет, — ответил Рузвельт, — они бомбят Перл-Харбор!