Вляп

   Во-вторых, вдовы. Тут вот какая интересная штука получается: вступление в новый брак разрешено для вдовы или вдовца после довольно длительного периода. У мусульман наложница пригодна через три дня после предыдущего хозяина. А у христиан... В одних местах - год, в других - три. А бабе в одиночку столько не прожить. Просто помрёт с голоду и холоду. Нет, если родня большая и крепкая, где есть вдоволь мужиков и взрослых парней, чтобы прокормить вдовицу с сиротами. И есть старики, которые этих мужиков и парней могут удержать... И своими собственными старческими причудами не сильно донимают.

   Или если у самой уже сыновья большие... А иначе - проси. Сенца для коровки накосить-привезти - сдохнет же кормилица. Дров для печки нарубить-привезти - помёрзнем зимой насмерть. Проси и - давай. Расплачивайся чем имеешь. Ложись, становись, раздвигай, поддавай... И радуйся пока пользуешься спросом... А в деревне тайн нет. И соседки тебе все в лицо скажут. И детям твоим - тоже. А ты терпи. Поскольку если сорвалась, выскочила, ушла от общины... Или сами же соседи с соседками выгнали "за недостойное поведение", то каждый встречный-поперечный - тебе хозяин. Если у него кулак тяжёлый. А зимой и с голодухи - сама хоть к кому. И получается в-третьих.

   В третьих, "зависимые". Холопки... Ну, это везение. Холопы у бояр и князей. У них дома побогаче да посытнее. Служанки... Это у купцов и попов, у всяких служивых и "житьих" людей. Тоже ничего. А вот попасть в "работницы"... В богатый крестьянский дом... Там и сами рвутся, а уж чужих... И будешь трудится без продыху - днем на поле раком кверху, ночью - как и где поставят-положат. За хозяйку, за невесток... Батрачка - кто ж на ней не ездит?

   Правда, есть еще вариант. В языческие времена из "молодёжных школ" часто вырастали "мужские сообщества". Более-менее казарменного толка. С приходом христианства все это было поломано. Точнее - вырезано и сожжено. С соответствующей частью населения. Но принцип остался. Вот и собираются мужики в разного рода ватаги. Бобыли в основном, поскольку на семейных - тягло.

   Есть мужские компашки христианской направленности. Собираются "старцы" и идут в пустынные места. Строят там обитель, пустынь. Молятся, постятся, изнуряют себя тяжкой работой. Обычно - в части валки леса. Но главное - бобылей на Руси меньше.

   Есть всякие артели для отхожих промыслов. Более-менее кратковременные. Те же масоны-каменщики. Плотницкие артели. Охотничьи. Торговые. Новгородские ушкуйники. Близкие к ним по смыслу-стилю просто разбойные. Есть еще заставы на порубежье... И везде в них - дамы общего назначения. Объединение пошивочной, прачечной, столовой и публичного дома в одном лице. Слышал как-то на одном еще советском рыболовном траулере:

  -- А где ложкомойка?

  -- Капитану "ложку моет".

  -- Придёт скоро?

  -- Не. Ей еще старпомову, замполитову и боцманову "ложки мыть".

   Но многие артели - сезонные. А зимой куда? А по весне, может, моложе найдётся. Или украдут артельщики дорогой девку какую... Или наоборот:

  -- А прошлогодняя ложкомойка где?

  -- Дык померла. Не опросталась.

   Неустойчивая система, не самовоспроизводящаяся. Баб не хватает. И тогда...

  -- Правда что на горе Арарат самое долгое в мире эхо?

  -- Э, это дарагой, смотря что кричать будэшь. Если ж...па, то "где-где" долго-долго звучит. Пока не найдут.

   Та же проблема, только в варианте пребывания чисто мужских коллективов в условиях изолированности высокогорных пастбищ.

   Вот какие мысли приходят в голову, которая приделана к разорванной заднице. И лежишь себе в раскорячку на животе неизвестно где. Где-то на Святой Руси.

Глава 13

   Тут стукнула дверь, одна, вторая и на пороге появился... он! Мой! Господин! Нет, это все-таки любовь с первого взгляда. Я не мог смотреть на него без обмирания сердца. Все в нем - бородка, серые глаза, чуть скуластое лицо, поворот головы, каждое движение... хотелось смотреть не отрывая глаз, хотелось закрыть глаза, чтобы сердце не выскочило от счастья.

   Следом вскочила Юлька. Гадина этакая... Хотя... чего это я на неё так. Это ж она меня сюда привезла, в этот дом отдала, к моему... единственному... хозяину суженному... Хотенеюшке...

   Юлька что-то чирикала скороговоркой, сдёрнула с меня одеяло, задрала подол рубахи, демонстрируя "цветы любви". Хозяин хмыкнул, накрыл одеялом, присел на постель, погладил по затылку.

  -- Ну ты крепок, малёк. Другие по первости кричат, рвутся, мамок зовут. А ты только улыбался. Туговат ты оказался. Точно и вправду - целка серебряная. Я уж думал - вовсе себе все поломаю. Ну ничего. Отлежишься, подлечишься. Я тебя к себе заберу. А потом и поиграемся. Не спеша, с растяжечкой да с распарочкой.

   Я не очень вслушивался в его слова. Тон, голос, тёплая его рука, пальцы, которыми он поглаживал у меня за ушком... Хотелось замурлыкать, прижаться... И чтоб навсегда, и чтоб никто не мешал...

   Снова стукнули двери и явилась сама... боярыня Степанида свет Слудовна. С какой-то здоровущей плоскомордой служанкой.