Вляпалась!

Но я не могла думать ни о чем, кроме Демьяна. Он лежал недвижно, абсолютно неживой. Грудь не вздымалась. Он никак не отреагировал на нашу возню, не поднял головы, не успокоил ехидной речью.

Что если он…

Я тихонько скулила, когда Маркелов за шкирку оттаскивал меня в пустующую камеру и затыкал рот ладонью. Шаги приблизились. К камере подошел человек с факелом. Его лицо высветилось алыми всполохами. Хищный профиль, нос с горбинкой и глаза, такие ледяные, что холодом веяло издалека. В крике глосса появилась неприкрытая ненависть, почти животное отчаяние. Человек достал ключ, и решетка со скрипом открылась. Я дернулась, но Саша навалился на меня всем весом.

— Не дрыгайся, если хочешь жить, — приказал он. — Мы что-нибудь придумаем.

Часть 8. Финал нашей сказки

1.

Подмятая грузным Маркеловым, я не могла сопротивляться, да и перестала, понимая, что копошение может нас выдать. Мысли внезапно стали четкие, словно щедро политые проявителем. За нами небольшое преимущество, и мы его используем. Осталось придумать: как именно? Человек вошел в камеру, я услышала, как он пнул лежащего Демьяна. Звук был глухой, но у меня он вызвал новый припадок паники. Я зажмурилась до пятен перед глазами, а Маркелов болезненно сжал моё запястье.

— Вставайте, достопочтенный господин, — донеслось до нас насмешливое. — У меня есть несколько вопросов.

Голос человека был неприятен и скрипуч. Мысленно я схватила прут, так и не выброшенный Сашей, и понеслась с ним наголо. Но в реальности ноги не держали, я понимала, что не смогу подняться, даже если с меня слезет Маркелов. А тот никуда не торопился, прислушиваясь.

— Давай-давай, поднимайся. Доброе утро, соня. Может быть, в этот раз ты будешь сговорчивее, чем пару часов назад?

За ударом послышался второй и третий. Я стиснула зубы, только бы не застонать от бессилия. Саша приподнялся, чтобы лучше видеть происходящее. Тусклый свет от факела разбредался по камерам. Демьян не стонал — это хороший или плохой знак? — никак не реагируя на язвительные фразы мучителя, но вроде бы очнулся.

— Не шевелись, — рык Саши над самым ухом.

Я судорожно кивнула и попыталась сосредоточиться на чем угодно, кроме людей, находящихся за четыре камеры от нас.

— Так куда делся наш маленький трусливый король, а? — ласково вопрошал мужчина. — Предлагаю бартер: честность в обмен на твою жизнь.

— Ты как был, так и остаешься… слизнем, — на грани слышимости произнес Демьян, и я заранее сжалась, ожидая удара.

Но того не последовало. Человек рассмеялся.

— Знаешь, как в месте, где я рос, расправляются с господами подобно тебе? Их подвешивают вниз головой и вспарывают запястья. Капля за каплей крови, секунда за секундой к ним приближается смерть. Я бы с удовольствием тебя прирезал, если бы не задолжал кое-кому твою шкуру. Я повторю ещё раз!

Вот теперь я разобрала хруст чего-то — неужели костей?.. — и тихий стон. Маркелов, поморщившись, перехватил в свободную руку прут и затаил дыхание.

А затем он вскочил с меня так резво, что я опешила от неожиданности. Бывший начальник несся в камеру к удивленному незнакомцу, который, впрочем, быстро сконцентрировался и вступил в бой. Началась возня, и я отчетливо осознавала, что Маркелов проигрывал. Прут оказался выбит из пальцев, а сам он приперт локтем к стене.

— Откуда же ты взялся? — с искренним недоумением спрашивал незнакомец, пока Саша хрипел и хватал ртом воздух.

Или пан, или пропал. Если заторможу, то Маркелов попрощается с бренным миром, а следом за ним и Демьян, ну и я — за компанию. Нет времени для сомнений. Времени вообще не осталось. С боевым кличем я бросилась на врага. Из кармана что-то выпало и покатилось по полу, на мгновение отвлекая меня от цели. Секундного замешательства хватило, чтобы человек оказался в шаге от меня. Кажется, мой браслет растерял весь запас удачливости.

Под башмаком незнакомца хрустнуло стекло, и драгоценный яд, одной капли которого хватило бы, чтобы всё закончилось, оказался расплескан по камням. Мужчина повалил меня, подмял под себя и схватился за горло обеими руками. Я захрипела. Перед глазами поплыло, и мир стал расплываться, отдаляться, теряться. Звуки обратились в пепел.

Не так я представляла свою кончину. По правде, я её вообще никак не представляла. Но когда воздуха стало так мало, что в мозгу помутилось, до меня донесся воинственный клич Маркелова.

— Руки прочь от Ивановой! — завопил он, кинувшись в атаку, а затем дернул мужчину на себя.

Не удержав равновесия, тот выпустил меня и хорошенько приложился о стылый пол подземелья затылком. А затем поднялся, ладонью тронул голову и с удивлением осмотрел кровь на пальцах. Он заревел как дикий зверь и замахнулся на Маркелова, но вдруг потерял равновесие, словно подкошенный острой косой.

В следующую секунду незнакомец рухнул лицом вниз.

И воцарилось молчание. Только где-то в отдалении разразился облегченным криком глосс.

2.